– Сейчас тебе помогут. Ш-ш-ш…
Глупый мальчишка, что же ты со мной делаешь? Почему никак не отпустишь? Выдохнув, пытаясь успокоиться, подхожу ближе и снова замираю, увидев его осунувшееся лицо и краснющие, лихорадочно блестящие глаза. Сердце пропускает удар от взгляда, на мгновение поднявшегося на звук моих шагов, и взвывает от глухого, убитого голоса:
– Елизавета Павловна, посмотрите ее, пожалуйста. Я заплачу сколько скажете.
А-а-а!!! Нет! Зачем ты так со мной? Зачем делаешь так больно? Почему не можешь просто попросить, а бьешь наотмашь? Горло сводит, будто его сдавили тисками, и оно не слушается, не даёт нормально что-то сказать.
– Посиди здесь, Максим.
Надеваю перчатки, осторожно поднимаю запаршивленную бродяжку и ухожу с ней в кабинет, чтобы там, за закрытой дверью, осмотреть кошку и дать себе разреветься без свидетелей. Слезы текут по щекам, я никак не могу сконцентрироваться на том, что делаю, и лишь появление Алины, пришедшей на помощь, выцарапывает меня обратно и заставляет взять себя в руки. Девочка тихонько всхлипывает, делая пометки в карточке, и ревёт в голос, когда кот жалобно мяукает на мое прикосновение к его задним лапам.
– Алина, вытри сопли! – рычу на нее, хотя сама держусь из каких-то последних сил и едва успеваю смаргивать стоящие в глазах слезы.
Не лучший показатель примера и профессионализма, но в одиночку мне не справиться. Ввожу коту – хоть и кастрированному, но все же коту, – обезболивающее, после несём его в рентген-кабинет, где требую у ревущей девочки отвечать на вопросы, что нужно делать, если у животного перебиты лапы и какие бывают виды переломов. Дальше заставляю подойти и помогать уже делом, а не сдавленным воем из-за спины.
– Держи. Держи, кому говорю! Не бойся, он тебя не укусит. Умница. Запоминай, как я накладываю повязку. Видишь? Вот так фиксируешь, но не перетуживаешь. Алина! Давай я с этим закончу, а ты самостоятельно промоешь котику уши и глаз? Не бойся, я подскажу. Умница. Все правильно делаешь. Не торопись. Молодец.
– Елизавета Павловна, а он поправится? – всхлипывая по-новой, Алина на нервах по сотому кругу натирает стол дезинфицирующим раствором.
– Вытри слезы, дурочка, конечно поправится, – улыбаюсь ей, укладывая кота в клетку. – В понедельник придёшь, он тебе хвостиком махать будет.