«Платье, нужно купить платье», – представляла, каким оно должно быть.
Но выпускной вечер для Любы не состоялся. Мать не купила наряд и не пустила дочь на праздник.
– Платье ей! Заработай, а потом и трать на свои платья! – ругалась Нюра. – Где я тебе денег возьму? Васька-то за решёткой! А батька твой не платит алиментов! За что мне это всё? У-у, уродилась нахлебница! Платье ей подавай!
Грозила кулаком Нюра.
Наслушавшись материнских криков, Люба решила искать работу. Чтобы продолжить учёбу, хотя бы в ПТУ, об этом и речи не было. Нужно зарабатывать, чтобы мама начала гордиться, чтобы хвалила работящую дочь и не упрекала ни в чём.
Первая работа помощницей посудомойки была несложной. А что, стой у специальной машины и следи за тем, чтобы вовремя снять тарелки с железного полотна. Проработала в заводской столовой Люба всего лишь три дня. Когда выяснилось, что никто платить несовершеннолетней не собирается, пришлось уходить.
– Умнее будешь, – брюзжала мать, выжимая половую тряпку. – Надо было обо всём договариваться.
Много куда обращалась Люба в поисках хоть какой-нибудь подработки, но всё безуспешно. То мест не было, то работа для молоденькой девушки не подходящая.
– Мои родители на рынке овощную точку открывают, так я уже с ними договорилась о тебе, – подруга Анюта встретилась с Любой в парке. – Не переживай, всё хорошо будет. Как обходиться с весами мама тебе покажет.
– Ты куда документы подала? – поинтересовалась Люба.
– В железнодорожный техникум, – улыбнулась Аня, рассматривая прогуливающихся людей по парку.
Как и обещала Анюта, Любу взяли продавщицей на рынок. Девушка быстро освоилась. Её приветливая улыбка и тонкий голос привлекали покупателей. К концу дня практически всё было продано. В коробках оставались лишь изрядно подгнившие помидоры.
– Ну, что ж, что осталось – списываем и на выброс, – мать Анюты проводила сверку.
– А можно я их себе заберу? – робко спросила Люба.
– Бери, что сможешь – обрежешь…
Любка складывала сопливые овощи в пакет и гордо несла домой.
– Ну ты дура просто! – недовольная Нюрка заглянула в пакет. – Когда же ты уже соображать начнёшь? Хитрее надо быть, хитрее! С гнильцой в самый низ клади покупателю, а себе в сумку прячь свеженький! А то притащила с помойки!
Люба ни в коем случае не хотела воровать. Она молча выслушивала мать и продолжала работать на совесть.