– Зачем ты меня вылечил? Лучше бы я болел в своей каюте.
В это время раздался треск, и «Сантина», увитая в фиолетово-бордовый шевелящийся кокон, треснула, как хрупкая скорлупка. Оставшиеся в живых люди попрыгали в воду и поплыли, надеясь спастись от страшной участи.
– Думай, Баюр! Ты же мудрый… и изворотливый, – Бартоломео, не надеясь на свою изобретательность, тем более на способность противостоять чудовищу, смотрел на волхва, как утопающий на соломинку.
– В воду не прыгать, – принял волевое решение волхв. – Держаться на загривке кракена до последнего. Возможно, он даже не знает, что мы у него на «шее». Сейчас покуролесит, пойдёт на глубину, а мы поплывём.
Ян повиновался приказу беспрекословно, немедленно ухватившись обеими руками в шевелящиеся на скользкой спине монстра отростки неизвестного назначения. Бартоломео и рад был бы подчиниться, но понятия не имел, как это сделать, и жалобно промямлил:
– Да, но я…
– А ты, Артур, держись за меня.
Руки светила клещами сомкнулись на ремне волхва и судорожно закостенели. Теперь отодрать его можно было только вместе со штанами.
Неизвестно, когда собирался кракен на глубину, а пока он кружил на одном месте, устраивая водовороты и опасные воронки, ревел и лязгал челюстью. Длинные толстые щупальца то свивались кольцами, то вытягивались и шарили в поисках добычи, взбалтывая морские волны до пышной белой пены.
На счастье жертв, толстая и скользкая шкура монстра обросла, словно пучками травы, короткими, шевелящимися отростками, которые первым заметил Ян. Баюр по его примеру тоже вцепился в них, толстяк же не выпускал из стиснутых кулаков ремня, считая его самым надёжным спасательным средством. Мерзкие отростки и в руках продолжали шевелиться, но отвращение, равно как и другие чувства, уступило место одному единственному инстинкту – неукротимой жажде спасения. Соскальзывая и поддерживая друг друга, они потеряли счёт времени. Им казалось, что кракен бушует уже целую вечность, что их му́ке не будет конца, что занемевшие пальцы вот-вот разомкнутся и они свалятся в море, чтобы отправиться в ненасытную утробу чудовища.
Сколько бы ещё смогли продержаться узники «острова», чтобы не сползти в пучину, бог весть. Но вдруг кракен остановился, спрятал щупальца-убийцы под воду, притих. На поверхности моря остался прежний остров, только теперь уже без песка. Люди перевели дух.