– В академгородок, наверняка, уже долетела весть, как нас сожрал кракен, – напомнил Ян. – Если есть силы, прибавьте шагу. Совестно заставлять близких страдать.
– Давай, Артур, прибавим уже, – согласился Баюр. А то загулялись чересчур. Об тебе в Латуре кто страдает?
– Некому обо мне страдать. Как-то я не предусмотрел крайней ситуации… Да со мной ничего и не случалось.
– Ты что же, не женат ещё? – неподдельно удивился волхв.
– Меня девушки не любят. Я толстый.
– Это не главное, – авторитетно заявил его многоопытный друг, мнение которого после последних событий в глазах толстяка взлетело в рейтинге на недосягаемую высоту. – Ты умный… талантливый… Ну а вертихвостки, которые этого не понимают, тебе самому не нужны. Плевать мы на них хотели.
– Лирбена, – вспомнил Ян, – называет тебя светилом.
– Да? – заинтересовался Бартоломео. – А кто такая Лирбена?
– Моя мать.
– Да-а, – приуныл потенциальный жених, – все матери советуют выходить за меня замуж, но дочери не торопятся… И потом… – спохватился он, – я ведь уже женат на своей академии, на лаборатории, на микроскопе, пробирках… и прочем хламе.
– Многожёнец!
– Извращенец!
Так и шли в город, лёгким трёпом развлекая скучающую дорогу, чтобы она резвее бежала, пока не показались Восточные ворота.
– Ян, – посерьёзнел Баюр, – тебе лучше отправиться сразу домой. Родители с ума сходят. А мы с Артуром пойдём в академию, к Дарни. А?
– Да. Так и сделаем.
***
Мастер Дарни сгорбился над бумагами за столом и был похож на тощего, оголодавшего грифа, запорошённого снегом и терзающего падаль. Со злобной мстительностью чертя роспись, чуть только не пронзая листы насквозь, и, кажется, даже не вдумываясь в написанное, он словно вымещал на них своё ожесточение. Не поднимая головы, он недовольно каркнул, услышав, как открылась дверь:
– Что надо? Пошли вон! Сегодня отчёты не принимаю… – и, метнув взгляд на вошедших, вдруг лишился сил, упал в кресло, как тряпичная кукла, уронил безвольные руки и побледнел.
– Мы живы, Дарни, – Баюр подбежал к Мастеру, испугавшись за его сердце, непроизвольно достал из кармана витидис. – Нам удалось спастись. Очнись. Всё позади.
Бартоломео протягивал стакан воды. Мастер дрожащей рукой взял оживляющий эликсир, безотказный в случаях с обморочными девицами, отхлебнул:
– Живы… невероятно… А Ян?! – губы едва слушались, как чужие, так что в сиплом шёпоте слова приходилось больше угадывать, чем слышать их.