– Не оборачивайся, – говорит он Еве, садясь в лимузин, – не то превратишься в статую. Через час мы будем в Швейцарии.
– Ты даже не изменил свою внешность.
– Зачем? Мало ли кто похож на сгоревшего заживо вождя. Мы теперь обыкновенные граждане.
– Обыкновенные? – она достает пистолет и направляет на него.
– Нет, только не это! – истошно вопит Гитлер и закрывается от медленно летящей пули руками.
* * *
«Страх-то какой! – говорит Леночка. – Когда Володя выпрыгнул из воды после такого долгого-долгого ожидания, мне показалось, с того света явился. Нет и нет его из воды, страшно стало ужасно…»
«Страшно… ужасно, – повторяет за ней Шкловский. – Это что? Вот мне однажды стало страшно. Да, было страшно в последний день моей работы в больнице. „Где у нас черный выход?“ – спрашиваю я швейцара…»
* * *
– Черный выход – это смерть! – торжественно изрекает швейцар.
– Двум смертям не бывать, одну не миновать, – изрекает Шкловский. – Открывай!
Швейцар открывает ржавым ключом огромные резные двери.
– Там у нас кладовая: лед для морга храним. Давно не ходили, замок заржавел.
Шкловский заходит в черноту помещения, в котором освещен только кусок каменного пола, разбитого на ромбы. Швейцар пытается щелкать выключателем, но свет не зажигается.
– Холодом веет. Возьмите фонарик, а я лучше пойду. Прямо идите, прямо, прямо… никуда не сворачивайте, – машет Швейцар рукой из освещенного прямоугольника за его спиной.
Впереди бездонная чернота. Луч высвечивает призрачную ледяную химеру на гробе с протянутой к посетителям лапой с когтями. В лицо вморожена кружевная маска, усыпанная бисером, что делает его еще более ужасным. За спиной генерала с грохотом захлопываются двери. От действия луча света по лицу химеры начинают стекать струйки воды.
– Э-э-э… э-э-э… э, – неожиданно раздается из репродуктора за его спиной какие-то дикие ужасающие звуки.
– Мы передавали концерт тибетского горлового пения, – бойким голосом объявляет дикторша.
– Тьфу, чтоб тебе пусто было! – плюется генерал, и радио замолкает.
С лязгом открывается дверь за спиной.
– Вас вызывают к дирехтору, – раздается голос швейцара.
Генерал, пятясь задом, отступает к дверям.
– Что за чудище у вас там?
– Да, санитары шалят. Фигуры из льда паяльником вытачивают.
* * *
«Ладно, – говорит Чезаров, – продолжим знакомство. Сегодня у нас сплошной интернационал: это вот наш немецкий друг Визбор. Притворяется латышом, а на самом деле не скажу кто. Выпьем, потом скажу. Он, кстати, поет. Это моя жена, она же его любовница. Шучу… шучу! Мимо тещиного дома я без шуток не хожу… Разбирайте дам, товарищи. Ну, будем! За Родину, за Сталина, за Лаврентия Павловича Берия!»