Блондинка закрыла ворота за собой.
Противная мокрая рука взяла её мягкую ладошку:
– Пойдем?
Она руку отдернула и вытерла об юбку:
– Мне можно до восьми вечера!
Конечно, не было никакого «Кинг-Конга»…
И буфета-тоже. Просто горе-ухажеру надоели издевки товарищей по поводу его прозрачно- призрачного вида. И он поспорил, что есть у него пассия, и есть кому заземлить, чтобы – ветром не уносило…
Дело было так: куранты на площади Нахимова отыграли Подмосковные вечера. В Советские времена они отмечали каждый час. Так-то!
Блондинка, болтая полненькими ножками, сидела на скамейке, и доедала очередной пломбир.
Пашлик, дергаясь и озираясь по сторонам, ждал спорщиков.
Северяночка облизалась и потерла ладошки:
– Такое вкусное!
Пашлик вытер пот со лба, нахлобучил бескозырку и жадно сглотнул.
– Я говорю, пломбир- вкусный. Ещё хочу! – напомнила блондинка.
Пашлик все озирался. Он достал сигарету дрожащей рукой.
– А ну, не кури! —потребовала блондинка.
– Господи! Как же ты меня достала! – в сердцах признался Пашлик.
– Что-о-о!? -лицо блондинки вытянулось. Она встала.
– Да сиди ты! Щас, пломбир твой принесу!
Заулыбался как-то криво от папиросы во рту горе-ухажер. Не прошло и минуты, – и мороженое приятно охлаждало, и волшебно таяло на губах у мурчащей от удовольствия толстушки…
– А ты че, не куришь? Прищурил глаз Пашлик.
Блондинка презрительно хмыкнула.
– И не пробовала? Тот же ответ.
– Так может, ты ещё и – девочка??…
Он нагло глядел в чистые глаза девочки северяночки.
Гуля перестала жевать, кивнула. А потом, когда дошла смысловая нагрузка вопроса, повернулась лицом к обидчику и …громко фыркнула ему ответ.
Что сказать?
Видок у Пашлика наверно был на высоте, потому что среди прохожих оказалось немало желающих ткнуть в него пальцем. И прерывая приступы смеха, спрашивать:
– Ой! А это – что!?
Сослуживцы не узнали Пашлика и прошли мимо. А он и смолчал – думал, не вернутся.
Вернулись. Один даже удостоверился :
– Ты ли это, Пашлик!?
И тому, кто с таким нетерпением ожидал сослуживцев минуту назад, в это мгновение хотелось или под скамейку залезть, или сквозь бетон провалиться; он позорно молчал. Пашлик даже забыл про намокшую сигарету, торчащую во рту, вернее свисающую на подбородок, напоминая прелесть от хронического насморка…
Парням блондинка наверно понравилась; они решили добить хвастуна, зная хорошо, « Хто таки – Пашлик.»