Среди обломков камня осталась лежать брошенная вещица – узкая металлическая пластина, на поверхности которой отпечатался изогнутый драконий коготь. Через малое время осыпавшийся горячий щебень полностью скрыл ее.
Город уходил в небытие. Жилища хойя, воздвигнутые на месте селения истребленных ими делсе.
Тебя ждет могила,
Тебя ждет могила,
Тебя ждет могила
Заместо венца…
Заунывную эту песню напевала за работой Гудрун, а привязалась ко мне. Третий день как. Фунс знает почему! Во-первых, героиня этого фольклорного шедевра юная дева, невеста, погибшая в день свадьбы своей. Во-вторых, поздно пророчить гадости, я уже месяц как человек женатый. А венчались мы с Гердой так, что, если б даже новоявленный тестюшка Оле Сван и моя сестрица захотели прибить меня за своеволие, все равно не сумели бы. Хотя Хельга позже, когда все узнала, чуть душу из меня не вытрясла и воротник не оторвала. О чем думал, идиот, как мог так скомпрометировать порядочную девушку? В чем компрометация? А что могут подумать – и подумают! – люди, если двое несовершеннолетних вдруг, даже не посетив храма Хустри, начинают носить золотые венчальные кольца? Почему такая спешка, что даже свадьбы приличной не сыграть?
Ведьмы не могут иметь детей? Да-а? Может быть, Герде объявить об этом на главной площади? Равно как и о том, что вы дали клятву лично Драконессе, а по общему мнению – Дракону Хустри? Как вам это вообще удалось, если Девятеро удалились из Видимого мира?
Что значит «кому какое дело»? Хронист, он же к тому же брат хессы главного прознатчика, и дочь капитана стражи достаточно заметные в городе люди, чтобы об их свадьбе говорили. А ведь есть еще кой-какие обязательства перед нашими родичами в Къольхейме, ждущими торжества. Я вспомнил, что племянница Раннвейг еще когда утвердила за собой право нести шлейф подвенечного платья Герды, и тут мне действительно стало не по себе.
В конце концов нет причин лишать себя и людей праздника.
– По мне, пусть лучше живут в законном браке, чем под лестницей втихаря тискаются, – влез с личным мнением Оле, и мы получили передышку. На пару минут, пока Хельга пронзала благоверного горящим взором и осмысливала сказанное.
– Хорошо, – наконец решила она. – Но в храм пойдете. И свадьбу играть будем. Здесь и в Къольхейме. Весной. Когда тебе, – сестра ткнула меня острым пальцем в грудь, – исполнится восемнадцать.