В своей книге я также рассматриваю новые теории о природе средневековой чумы. В течение более чем ста лет неоспоримым фактом считалось, что эпидемия представляла собой быстро распространяющуюся вспышку бубонной и еще одной формы чумы, которую называли легочной, поскольку она поражала легкие. Однако, поскольку в современных условиях ни одна из форм чумы не похожа по своим симптомам на болезнь, описанную в литературе о Черной смерти, ряд историков и ученых стали с недавних пор утверждать, что смертность была вызвана другой инфекционной болезнью, возможно, сибирской язвой, или заболеванием, подобным лихорадке Эбола.
И хотя подобное может никогда и не повториться, «человек», как однажды заметил Вольтер, «создан для действия». Факторы, благодаря которым Черная смерть вырвалась из отдаленных уголков Внутренней Азии и буквально разрушила города средневековой Европы, Китая и Ближнего Востока, все еще не теряют своей актуальности. Исключением, конечно, является то, что сегодня они гораздо масштабнее. Торговля и человеческая экспансия – неразлучные символы современной глобализации – сделали доступными самые отдаленные уголки земного шара, в то время как транспорт во много раз увеличил мобильность как людей, так и микробов. Путь, который в четырнадцатом веке чумная палочка проделала за несколько десятилетий, сегодня занимает всего один день. И несмотря на все достижения современной науки, инфекционная болезнь все еще может обезоружить современного человека, как она сделала это с его средневековыми предками.
Весной 2001 года английский журналист Фелисити Спектор напомнил о событии, когда эпидемия ящура вышла из-под контроля и британское правительство, беспомощное в сдерживании вспышки, было вынуждено прибегнуть к методам, из-за которых Британия стала «неожиданно, пугающе средневековой». «Мы думали, – писал Спектор в «Нью-Йорк таймс», – что современная медицина далеко увела нас от тех времен, когда единственным вариантом сдержать инфекцию было сжечь целые стада скота, закрыть огромные территории сельской местности и разложить на дорогах тряпки, пропитанные дезинфекторами. Оказалось, современность – очень хрупкая вещь».
Феодосия расположена на восточном побережье Крымского полуострова, вдоль прямоугольной береговой косы. Именно здесь, на берегу Черного моря, заканчивается евразийская степь. Сегодня это слаборазвитый город, жертва постсоветского распада. Но в Средние века, когда Феодосия называлась Каффой, а в белом дворце над гаванью заседал генуэзский наместник, город был одним из самых быстрорастущих портов в средневековом мире. В 1266 году, когда генуэзцы впервые появились у южных берегов России, Каффа была обычной забытой богом рыбацкой деревушкой и поселениями на противоположной стороне Крымского полуострова: тогда перед глазами торговцев предстали продуваемые всеми ветрами убогие хижины местных жителей, втиснутые между пустынным морем и кольцом невысоких холмов. Спустя восемьдесят лет по узким улочкам Каффы уже прогуливалось семьдесят-восемьдесят тысяч человек, а на шумных рынках можно было услышать смесь из дюжины разных языков. Оживленный горизонт был усеян устремленными ввысь церковными шпилями и башнями, а на переполненных людьми городских доках шла бойкая торговля шелками