Моменты.
Я не ожидала, что день моего официального развода попадет в этот список. Наоборот, я думала, что тот день выпадет из памяти – по крайней мере, я этого желала. Но мой мозг с этим не согласился.
Утром, когда бумаги должны были быть подписаны, я обнаружила, что в буквальном смысле мысленно конспектирую каждую секунду. Я проснулась и увидела брызгающий в окно дождь, затем выбрала черное платье, висевшее в дальнем углу гардероба. Чуть выше колена, с кружевными вставками – мне всегда нравилась его посадка, но что более важно, мне нравилось то ощущение, которое возникало у меня в нем: контроль над собой, очарование, надежда, уют – уверенность.
Я стянула платье с вешалки и позволила воспоминаниям взять надо мной верх. Я надевала его на похороны своего дедушки, на деловую встречу много лет назад, которую с блеском завершила, на первое свидание до того. Платье прошло со мной через многое. И должно было сыграть роль еще раз – в еще одном значимом моменте.
Все детали того дня застряли в моей памяти намертво. «Скорая», которая с грохотом пронеслась мимо меня на трассе, запах в лифте, тряско поднимавшемся на десятый этаж к офису моего адвоката в центре города, гудение факса снаружи конференц-зала, стук моего сердца.
Помощник адвоката положила передо мной документы, и я расписалась на линии – один большой росчерк на «С», второй на «а», – прежде чем мы с адвокатом направились в зал суда.
– Мне придется задать вам несколько вопросов в присутствии судьи, – сказала она. – Обычная ерунда. Потом судья просмотрит документы, и все закончится.
Я ощутила комок в горле.
– А если я расплачусь?
– За все годы практики ни один из моих клиентов не рыдал, стоя перед судьей, – уверила она.
А потом меня назвали по имени. «Не плачь, – твердила я себе. – Нет. Не плачь».
– Вы Сара Джио? – спросила судья.
– Да.
– Вы согласны, что ваш брак бесповоротно разрушен?
«Не плачь. Не плачь»
– Да.
Я ответила еще на дюжину вопросов, хотя не помню, на какие именно и что сказала. Я могла только пялиться в окно, через плечо моего адвоката. Небо было темным и зловещим. Чайки и голуби устроились на крыше дома, а внизу мужчина без рубашки и с волосатой грудью выглядывал из окна своей квартиры и курил сигарету.
И вот тогда хлынули слезы. Я не могла с ними справиться. Они лились по щекам, как река, настойчиво пробивающая себе путь к морю. Все, о чем я могла думать, это двадцатитрехлетняя девушка с широко распахнутыми глазами, девушка в белом пышном платье, в день свадьбы тринадцать лет назад. Жизнь пошла совсем не так, как она рассчитывала.