– Наверняка у вас больше экземпляров, – отметил Стюарт.
– У нас их пятьдесят шесть.
Он присвистнул и потянулся включить «Деревню». В отличие от нас у них не было модной системы, позволявшей «зажечь» все дома сразу. Ему пришлось щелкнуть тумблерами на всех фигурках, пробуждая их к жизни.
– Моя мама думает, они чего-то стоят, – продолжил он. – Обращается с ними, как с драгоценностями.
– Они все так думают. – Я сочувственно кивнула.
Я осмотрела коллекцию взглядом эксперта. Обычно я не афиширую этот факт, но по очевидным причинам я много чего знаю о «Счастливой деревне Санты». Я бы снискала успех на любой тематической выставке.
– Ну, вот эта, – я указала на Кафе Веселого человека, – действительно кое-чего стоит. Видишь, дом кирпичный и с зелеными ставнями? Это фигурка первого поколения. На второй год они сделали ставни черными.
Я бережно взяла ее в руки и осмотрела снизу.
– Она без номера, но все равно… хорош каждый экземпляр первого поколения с видимыми отличиями. Они отказались от производства Кафе Веселого человека пять лет назад, и это тоже немного поднимает его стоимость. Его можно было бы продать долларов за четыреста, только вот дымоход, кажется, откололся и приклеен на место.
– О да, это моя сестра.
– У тебя есть сестра?
– Рейчел. Ей пять. Не переживай, еще познакомитесь. И это было просто восхитительно.
– По мне, так «восхитительно» – не совсем верное слово. Скорее, грустно.
Он выключил подсветку всех домиков.
– Кто играет на пианино? – поинтересовалась я.
– Я. Это мой талант. Думаю, у каждого он есть.
Стюарт скорчил забавную рожицу, заставив меня рассмеяться.
– Тебе не стоит пренебрегать им, – посоветовала я. – Колледжи ценят тех, у кого есть музыкальные навыки.
Господи, это прозвучало так… Ну будто я одна из тех, кто все делает только для того, чтобы понравиться окружающим. Тут меня осенило: это же цитата Ноа. Никогда раньше не задумывалась, насколько она отвратительна.
– Прости, – сказала я. – Просто устала.
Он отмахнулся от моих слов, будто они не требовали пояснений или извинений.
– Это любят и матери. А еще соседи, – ответил он. – Я что-то вроде дрессированной обезьянки этого района. К счастью, мне самому нравится играть, а значит, всё сложилось. Итак… вот твои простыни и подушки и…
– Я в порядке. Всё отлично. Правда, большое спасибо, что позволил мне остаться.