Этот разговор я видел. Именно в этот момент у деда был визгливый голос и глаза, полные отчаяния. Глаза, которые я вспомнил через 34 года.
– Не буду я ничего убирать! – закричал дед. – Никому они не нужны, твои наволочки!
– Простыни, а не наволочки. Они мне нужны.
Баба Катя немного помолчала и добавила:
– Завтра уберёшь.
Сказала спокойно, но с такой уверенностью, как будто это было уже сделано.
А ночью она умерла.
Моя бабушка, Кутырёва (Неумоина) Екатерина Степановна, прожила в Троицке один год и умерла 24 августа 1987 года. Ровно через 12 лет, 24 августа 1999 года, умрёт сын её дочери, внук Димка, мой родной брат. Он будет похоронен рядом с ней.
На третий день после похорон дед забрал свои вещи с полки, кое-какую одежду и уехал в Наруксово. Больше я его никогда не видел.
В Наруксово дед пробыл около месяца. Как потом рассказывали, «походил, попил вина». Мария, сестра его покойной жены, предлагала ему жить вместе: «вдвоём-то старикам полегче будет». Дед отказался. Перспектива жить с родной сестрой бабы Кати его, видимо, не радовала. Со своей дочерью, моей матерью, он тоже больше не общался. Матери надо было, чтобы он первый написал, вот она и молчала. А когда надумала, уже поздно было.
Дед продал дом, забрал все свои сбережения и уехал в дом престарелых. Этот дом находился в Зелёном городе, недалеко от Нижнего Новгорода (тогда это был город Горький). Опять сжатие личного пространства. Но теперь он сделал это сам, заставлять было некому. Сделал потому, что дом престарелых – это такое место, где никто, – ни покойная жена, ни её сестра, ни родная дочь, – ни одна сволочь не отнимет у него личную кровать, тумбочку и шкаф. Так оно и было, но..
В доме престарелых дед снова женился.
Под новый 1992 год мать получила письмо от новой жены деда, что Кутырёв Алексей Гаврилович умер 4 декабря 1991 года и похоронен за государственный счёт. Ценных вещей и сбережений у него не было.
А кровать и шкаф – да, оставались у него до самого конца.
Только это ещё не конец.
Последнее «сжатие» моего деда произошло в 2013 году. Я хотел найти его могилу, и поехал в Зелёный город. В доме престарелых мне сказали, что архив за давностью лет увезли то ли в Нижний Новгород, то ли в Кстово. Место захоронения неизвестно, а если могила не посещалась, то её уже и не существует.