Выскочил княжич на поляну – ровную такую, круглую. По краям ее деревья окружают скрюченные, иссохшиеся, а в центре, посреди пожухлой травы, столб стоит высокий.
К столбу тому девица привязана красная. Рубаха на ней белая в пол, волосы льняные распущены, по ветру треплются… Увидала она всадника, замолкла. В столб спиной вжалась, глаза только испуганно сверкают.
– Не бойся меня, девица, – ласково молвил Ратмир, спрыгивая с коня, – Я не причиню тебе вреда!
Одним взмахом меча перерубил он путы, связывавшие красавицу, и подошел ближе, дабы помочь ей встать. Однако, стоило ему приблизиться, как девушка отпрянула, закрыла лицо руками и истошно завопила.
– Н-н-не еш-ш-шь м-м-меня, – едва различимо пролепетала она, трясясь со страху.
– Не есть? Зачем мне есть-то тебя? – удивился княжич.
– Т-ты р-разве не б-берендей? – спросила девица, бросив на него подозрительный взгляд.
Ратмир опешил.
– Берендей. А ты почем знаешь?
– У нас все в деревне знают, что чужак завелся. Оборотень! По лесу в медвежьем облике бродит да людей честных лопает. А окромя тебя, я здесь чужаков уж пару лет не видывала!.. Да и глаза у тебя темные… медвежьи. Не трудно догадаться, что ты и есть тот душегуб! Пришел на ритуальный зов Колояра!
Княжич нахмурился, рывком поднял девушку на ноги и твердо посмотрел ей в глаза:
– Думай, что говоришь, девица! Я людей не ем! И здесь я токмо появился! Мимо по лесу ехал, да услыхал, как ты на помощь зовешь!..
Смерив притихшую девицу грозным взглядом, воин успокоился и отпустил ее. Она опасливо отскочила на пару шагов, оглядела его с головы до ног и спросила, склонив голову набок да подозрительно сузив свои голубые глазенки:
– Но ты… бер…берендей, говоришь? – страшное слово не далось ей с первого раза.
– Берендей. Но людей я не ем, – твердо сказал Ратмир. – У вас тута, похоже, свой собственный мишка имеется.
Красавица посмотрела на него исподлобья, прикинула, что терять ей все одно нечего делать, и что лучше уж поверить освободившему ее незнакомцу или хотя бы сделать такой вид.
– Ладно уж, поверю на слово… Спасибо за помощь тебе, путник!
– Не благодарствуй, – княжич разодрал остатки пут на ее запястьях и указал на деревянного истукана:
– Расскажи, лучше, что это? За что тебя так?