Причем незамысловатым способом.
Крайне незамысловатым.
– Не кажется, – отрезала она, желая одного: чтобы этот сердцеед, выбравший ее в жертвы, оставил ее наконец в покое.
– А вот я отчего-то уверен, что да, – заметил он, пуская дым через ноздри и походя при этом на дракона в человеческом обличье.
Но бывают ли синеглазые драконы?
– А я вот уверена, что мы с вами увиделись в первый раз в жизни в вагоне только что! – воскликнула девушка, и тут на ее счастье появился проводник, который тотчас обратился к Ломбарду, указав ему на то, что курить в этом вагоне нельзя.
Воспользовавшись заминкой, Нина приняла решение и двинулась вперед по коридору, чуть шатаясь от вагонной тряски. Миновав второй класс, она оказалась наконец в первом.
Шторки на стеклянных дверях некоторых купе первого класса были задернуты, однако в том, которое ей требовалось, к счастью, нет.
Его честь судья Уоргрейв, сидя в купе на кожаном сиденье один, спал – голова свалилась на грудь, губы подрагивали.
Нина, обернувшись и убедившись, что никого ни с одной, ни с другой стороны нет, дернула дверную ручку.
Дверь, как и полагается оной в купе первого класса, отъехала без малейшего шума, и Нина, прикрыв ее за собой, быстро задернула шторку с одной стороны, чтобы не было видно, чем она занимается.
Ее взгляд был прикован к уже знакомому ей саквояжу, стоявшему на сиденье напротив того, на котором полулежал судья, на коленях которого покоился роман Ариадны Оливер «Peril At Horse House». Убедившись, что Уоргрейв, посапывая, крепко спит, Нина с бьющимся сердцем приблизилась к саквояжу и распахнула его.
Ей была нужна бутылочка из крепкого стекла особой формы, пачка сургуча и портативная пишущая машинка.
Джентльменский набор серийного убийцы.
Потому что если она их не найдет, то это будет плохо. Или, наоборот, хорошо?
Нина и сама этого не знала.
Комплект нижнего мужского белья. Это ее уж точно не интересовало. Темно-красная кожаная папка с газетными вырезками о каком-то пилоте и его самолете – ну, это к делу отношения не имеет. Небольшая фарфоровая коробочка, в которой, как оказалась, покоилась бритва. Ну, это тоже, хотя бритва опасная – такой можно запросто перерезать горло.
Но в «Десяти негритятах» никому из жертв горло не перерезали. Одному несчастному, правда, разрубили затылок топором, но такого инструмента в саквояже явно не было.