Муратов снова взглянул на часы, потом на Елизавету, пожевал губами и неуверенно проговорил:
– Собственно, для меня это неожиданность, но раз Елизавета Петровна считает, что таким образом мы повысим рейтинг канала… ну, я тоже за.
После его высказывания в комнате на какое-то время установилась тишина. Результат голосования был совершенно ясен: в сумме с голосами матери и сына Коваленко в поддержку непопулярного предложения набралось уже шестьдесят процентов акций.
Рокотов, однако, продолжил:
– Теперь голосую я сам, как представитель миноритарных акционеров, по уставу не присутствующих на собрании. Я представляю акционеров, в совокупности владеющих двадцатью восемью процентами акций. В интересах своих доверителей я голосую против предложения Елизаветы Петровны.
Елизавета взглянула на него насмешливо: она ничуть не сомневалась, что Алексей проголосовал против ее предложения только потому, что его голос уже ничего не менял. Если бы от него хоть что-то зависело – он непременно бы предварительно поговорил с ней и выторговал для себя какие-нибудь бонусы.
Впрочем, она и сама сделала сегодня такое непопулярное предложение с единственной целью: заставить мелких акционеров продать свои акции. Но пока она не достигла этой цели.
– Итак, объявляю результаты голосования! – торжественно произнес Рокотов. – За предложение Елизаветы Петровны подано шестьдесят процентов голосов, против – сорок. Таким образом, это предложение считается принятым.
– Ну вот и хорошо, – смущенно проговорил Муратов. – Что у нас там еще в повестке?
– На этом повестка дня исчерпана.
– Хорошо! – Муратов взглянул на часы, поднялся, медленно, по-стариковски, и переглянулся с Елизаветой Петровной. За долгие годы у них установился негласный ритуал: после каждого совещания, после собрания акционеров, после деловой встречи он ненадолго заходил в кабинет Елизаветы, она угощала его кофе, или коньяком, или тем и другим, и они разговаривали. Говорил в основном Муратов, Елизавета больше помалкивала и поддакивала. Старик вспоминал старые времена, когда они вместе работали на государственном телеканале, вспоминал, как они создавали этот частный канал, говорил о том, как, по его мнению, нужно менять политику канала, какими он видит новостные программы, какими – развлекательные.
– Мы не должны потакать низменным чувствам зрителей! – вещал он. – Наоборот, мы должны развивать их, просвещать!