Из майсов моей Бабушки - страница 10

Шрифт
Интервал


– Да оно тебе надо? Ты тогда только родился.

Кто такой Дубчек , я узнал только через много лет.

Чехи тогда выиграли, и финал играли с нашими. Во время этого матча Ба молчала, только хлопала в ладоши, когда чехи забивали.

А Иржи Холечек остался ее кумиром навсегда!


Из майсов моей бабушки, или перекресток, вот и я.


После рабочего дня, когда сел в кресло отдохнуть, на 5 минут, когда даже сил нет переодеться, я тупил в Ютуб. В потоке мультфильмов, которые смотрит моя наилюбимейшая дочь, я ткнул пальцем в экран и остановил ленту.


Перекресток семи дорог,


Вот и я


Перекресток семи дорог


Жизнь моя


Пусть загнал я судьбу свою


Но в каком бы не пел краю


Все мне кажется,


Я опять на тебе стою

Пел Макаревич.


Как всегда, нирвана подобралась из-за угла.


У каждого Алма-Атинца есть свой главный перекресток в жизни. Да, самый главный, через который ты еще ездил в коляске, на который ты пришел с армии, куда ты выходила в свадебном платье, где стояли твои родители ловили наши зеленоглазые такси. И ты ушел с него, или навсегда, или возвращаясь на него каждый день.

Он главный, главнее перекрёстка больше нет.

Так устроен город, город перекрестков.

И как бы ты ни смотрел на статую Свободы, на Тель-Авив, на Бранденбругские ворота, или  на Москвоский Кремль, ты все равно стоишь на том, своем, главном. И как бы ты ни пыжился, ты на нем. Потому что это не просто пересечение двух улиц, это то, что у тебя внутри, в тебе, он заходил в тебя годами, и больше никогда не отпустит.


– Ба, дай сорок копеек.

– Ну-ка, посмотри внимательно, у меня на голове рога изящные есть ?

– Нет.

– Я тебе чё – золотая антилопа? Копыт тоже нет. -Обычно отвечала она.

А к чему это я? А на моем перекрёстке всегда были сигареты "Медео".

Хотя у меня были деньги, но выклянчать у Ба пару копеек – это было каким-то спортом. На эти деньги я покупал ей конфеты «Школьные», которые она особенно уважала.

– Давай, посади меня на трамвай – дам полтинник.

Мы с Ба ждали трамвай,  мне уже был восемнадцатый год. Мы стояли долго,  потому что один трамвай сломался, и очередь из трамваев уходила за горизонт.

Я смотрел на свой главный перекресток.

Ба поймала меня на мысли.

– Сто дорог – одна твоя, но эта одна все равно будет приводить тебя сюда.

– Чёй-то ?

– Где ты это дурацкое слово взял, "чёй-то"? Не чёй-то! А сюда!

Я тогда не понял и махнул рукой.