Клокочущая ярость. Революция и контрреволюция в искусстве - страница 10
Наш увлекшийся друг-читатель тотчас подсказывает: именно в первой половине 1920-х годов тема кремации постоянно муссировалась в прессе (как идея гигиенического и утилитарного превосходства сожжения тела над его гниением), а конкурс на лучший проект крематория («Крематорий – кафедра безбожия»), объявленный в это время, стал чуть ли не первым советским архитектурным конкурсом!
Иван Фомин. Проект крематория «К небу» в Петрограде, 1919
Исследователь отмечает: «Приходилось прикладывать особые усилия для пропаганды „огненного погребения“, как стали теперь именовать кремацию. Советским гражданам разъяснялось, что колумбарии должны заменить кладбища, а крематории – занять место церкви»[3].
Возобновление древнего обряда сжигания покойников породило архитектуру здания огненного погребения. Будущий Дом скорби представлялся советским архитекторам древней башней, зиккуратом, пирамидой или мавзолеем. Модернистский двуликий Янус одновременно взирал на грядущее и архаику. Архитектор Иван Александрович Фомин в своем проекте крематория на портале здания начертал оптимистический лозунг: «К НЕБУ». К какому такому небу, мы даже не спрашиваем. Ежу ясно – в космическую рану! к звездам! к галактикам!
А что, если двухбашенное здание, изображенное над фигурой Ленина, – это теплоэлектростанция (ТЭЦ) или гидроэлектростанция (ГЭС), типовые проекты которых примерно так и выглядели? ТЭЦ и ГЭС совершают чудо – превращают топливо и воду в электрическую энергию. В свет! Согласно плану ГОЭЛРО (Государственной комиссии по электрификации России), разработанному сразу после Октябрьской революции 1917 года по заданию и под руководством Владимира Ильича Ленина, новые гидро- и теплоэлектростанции должны донести свет в каждый дом. Таким образом, помещенное над Лениным как вождем и жертвой революции сооружение становится символом обещанного коммунистического Рая. И подменяет собой архитектурный образ сияющего Небесного Града над распятием Христа. А мистический христианский Свет претворяется в прогрессивный и техногенный электрический свет будущего социального Рая, озаряющий все вокруг.
В картине по двум сторонам ромба маршируют музыканты. Регулировщик-дирижер взмахнул руками… И «гром великий грянул», и трубный глас возвестил: «Вставай, проклятьем заклейменный!.. Добьемся мы освобождения!.. Воспрянет род людской!..»