"Боевые ребята!" – думал Фродо. Он уже знал, что товарищей его героя звали Марио и Себастьяно. Алехо, судя по докладным, в компании лидировал. На его роль, пожалуй, подходил парень в центре группы в лихо сдвинутой на затылок конфедератке. Всматриваясь в молодое дерзкое лицо, Фродо вдруг представил, что возможно этот юнец хотел изменить мир, и, уже зная итог, с грустью подумал:
" Сколько благих порывов перемолола судьба! Где эти мечты юности? Устилают путь другим искателям счастья. Уходят в перегной для новых ростков…"
Понимая, что погрузился в размышления для человека его звания и достатка неподходящие и даже вредные, Фродо постарался себя одернуть:
"Это, сеньор Кальве, может рассуждать на досуге. Да у него, наверное, вся жизнь сплошной досуг. А тебе, чтоб не скупиться на праздничный стол и подарки, надо успеть окончить заказ до дня св. Антонино."
Вернувшись к работе, он тут же обнаружил описку. Пришлось заново делать копии докладной. А часы уже показывали начало седьмого…
На подходе к дому, Фродо услышал, как его бесцеремонно окликнули. Кадуло сидел на своем крыльце и, подзывая, махал зажатой в руке бутылью. Судя по голосу и лицу, Бахус уже крепко держал его в поросших виноградной лозой лапах.
– Присядь, сосед, выпьем. Грустно мне сегодня, – выдавил слезу Кадуло. Эта переходящая в агрессию тоска в вечернее время была его обычным состоянием. И не подавшись на слезную просьбу, Фродо приглашение отверг.
– Да ты знаешь, с кем говоришь, червь бумажный?! – в пьяной обиде крикнул Кадуло.
– Да уж, слышал! – скривился архивник.
– Не черта ты не знаешь! – продолжал сосед.
" И кто ты на этот раз?" – думал, уходя прочь, Фродо. Обычно Кадуло озвучивал две версии биографии. Он, то представал героем прошлой войны боевым полковником кавалеристом, то сенатором и членом тайного совета. В этот раз, судя по выкрикам, оба сюжета перемешались. Слушать это приходилось не в первый раз, но сегодня очередное пьяное бахвальство вдруг подтолкнуло к размышлениям о нравах человеческого рода:
" Конечно Кадуло, человек опустившийся и никчемный. Все его подвиги пьяная выдумка. (Хотя шрам, якобы от сабельного удара, на лице откуда-то все-таки взялся!). Но ведь и другие любят выпячивать свои заслуги. И многим, в отличие от этого пьяницы, верят!"