За следующую неделю запомнилось только три момента. Во-первых, большую часть дня мисс Смит либо спала, либо сидела, уставившись в пространство. В понедельник приготовила нам еду, но на этом дело кончилось. Во вторник даже с постели не встала. В предыдущие дни я немного наблюдала за её готовкой, так что с плитой разобралась, и голодными мы во вторник не остались. Ближе к вечеру я сделала мисс Смит чай. Джейми помог мне отнести его наверх, и мы вошли с подносом к ней в комнату.
Она лежала на боку. Не спала, но взгляд пустой, в никуда. Глаза красные, опухшие. Увидела нас – удивилась.
– Я вас совсем забросила, – говорит, но с места не двигается. – Я уже призналась леди Тортон, что в няньки не гожусь. Так и сказала.
Я поставила поднос на тумбочку у кровати и говорю:
– Вот, мисс.
Она села.
– Вы не должны обо мне заботиться, – говорит. – Должно быть наоборот. – Взяла чай, отхлебнула – и в слёзы. – Ты мне сахар положила, – говорит.
Она так всё время пила. Один кусок сахара, без молока. Это я подметила.
– Ну да, мисс, – говорю, а сама на всякий случай голову пригибаю, а то сейчас как замахнётся. – Совсем чуть-чуть. Там ещё много осталось. Я себе нисколечко не брала. – Хотя Джейми я всё ж таки насыпала.
– Да не собираюсь я тебя бить, – говорит. – Мне бы хотелось, чтобы ты это усвоила. Может, я вас забросила – это да, но бить я вас не собираюсь, и мне не важно, что вы съедите. Очень заботливо с твоей стороны, что ты положила мне сахар в чай. Заботливо уже то, что ты вообще принесла мне чай.
– Да, мисс, – говорю. Заботливо – значит, с заботой или много забот? Хорошо или плохо?
Она вздохнула и говорит:
– От мамы вашей по-прежнему не слышно. Хотя фамилия у вас и вправду Смит. Пока леди Тортон сама мне не подтвердила, я думала, это выдумки.
– Да, мисс.
– После того опуса с Гитлером.
Я повернулась уходить. Утро выдалось насыщенное, давно хотелось есть. От чая я и сама бы не отказалась.
– Фамилия Смит, конечно, распространённая, – говорит она мне вдогонку. – Но я всё равно думала, что вы сочиняете.