Юджин привык ночевать на улице и обедать поджаренными крысами – последние пять лет ему частенько приходилось скитаться. В то время как он всегда старался отправлять своих товарищей в ночлежки, ему самому приходилось уходить в ночь, чтобы раздобыть парочку золотых монет или что-то, что можно было бы продать ближайшему каравану. Да, он воровал и совершенно не стыдился этого – все это он всегда делал ради благополучия Лидии. Он сам был совсем юным, когда их родители погибли, а дом был вероломно отобран. Ему пришлось взять ответственность за младшую сестренку, и вместе с лучшим другом Марселем и мальчонкой из приюта Питом они отправились в путь.
Юджин мог бы пойти по верному пути. Выучиться и заниматься чем-то стоящим. Но воровство давалось ему куда проще, а ко всему прочему благодаря нему он имел гораздо больше. Встретившись с ребятами, Нестор не был в восторге от того, каким образом они зарабатывали себе на пропитание, но, увидев Лидию, он так проникся ею, что забыл обо всем на свете. Юджин прекрасно понимал его – он души не чаял в сестре, хотя со стороны, возможно, это не всегда было заметно. Он постоянно оставлял ее с самым сильным и отважным своим товарищем – Марселем. Именно поэтому, когда девчонка захотела самостоятельно отправиться в школу чародейства, парень не на шутку испугался. Он, Марсель и Нестор действительно научили ее всему, что знали сами, но Юджину и это казалось недостаточным. Его сестра была способна не попасться никому на глаза благодаря его урокам, но почему-то его все равно это не успокаивало. Он не был способен принять неизбежное – она уже выросла и больше не нуждалась в его защите.
Лир никогда не воровал у простых работяг. Его выбор всегда падал либо на бандитов и разбойников – что было крайне опасно и не одобрялось всеми его близкими – либо на зажиточных крестьян, которые даже не замечали пропажи очередного золотого подсвечника. Юджин искусно взламывал замки любой сложности, а его шаги были настолько беззвучны, что никто бы не услышал их, даже если бы встал прямо рядом с ним. Кто-то бы мог сказать, что у него настоящий дар, но можно ли назвать даром нечто подобное? Разве дары даются нам не для того, что помогать другим? Быть может, это был совсем другой случай.