Распрощавшись с родней, Кольгрим вышел на улицу. Прищурился: в тот день солнце светило особенно ярко, вокруг блестели и переливались пушистые сугробы. Его ждал Старец в длинных белых одеждах. На его голову был накинут капюшон, из-под которого выпирали лишь кончик широкого носа, да косматая серая борода. Кольгрим поприветствовал старца, но тот лишь молча и загадочно кивнул в ответ – жрецы соблюдали строгий обет молчания. Их волшебные голоса, глубокие, как морское дно, и раскатистые, как волны, можно было услышать только во время церемоний, а между собой они, если верить слухам, общались посредством мыслей. Когда один из трэллов привел коней, копыта которых заранее подбили шипами, Кольгрим со старцем оседлали их и поскакали на восток.
Не было у лошадей ни восьми ног, ни ветром вырезанных рун на их широких зубах и, тем не менее, скакали они не хуже Слейпнира5. Даже сам Хрёсвельг6 не успел одним взмахом крыла сменить направление ветра, как два всадника уже пересекли поле, усеянное голубыми барханами, и несколько усадеб. Неумолимый Сколль7 преследовал золотую колесницу Соль8. Но к тому времени, когда они свернули вглубь леса и оказались в небольшой ясеневой роще, уже свечерело.
Посреди рощи горел размером с шалаш костер из семи видов деревьев, рядом грелись двенадцать таких же юных отпрысков, в чьих жилах, как и в жилах Кольгрима, текла кровь ярлов. Его встретили еще несколько жрецов, их лица и ладони были исписаны рунами. Они, точно стражники ночного мира, потребовали предъявить символ, позволяющий принять участие в ритуале. И Кольгрим предъявил: достав из мешочка веточку омелы, он протянул ее жрецам. Они, будто ожившие идолы, медленно разом кивнули своими могучими головами и снова застыли. Теперь Кольгрим мог полноправно сесть у костра.
Густой черный дым исчезал в глубинах синего неба.
Один из жрецов заговорил тем красивым и глубоким голосом, о котором скальды слагают легенды. Он говорил, что мало принадлежать к роду ярлов, чтобы пересечь Бифрест9 и вступить в дружину Одина. Он также говорил, что мало искусно владеть оружием и преданно следовать традициям предков. Эйнхериями становятся только те, кто обладает стойким, крепким духом. Старец подчеркнул свое слово: «Блажен тот, кто бросил вызов себе самому!»
Затем он принялся объяснять суть ритуала: каждый, кто посчитал себя достойным, должен снять с себя всю одежду и в одиночку отправиться в лесную чащу, взяв с собой лишь одно копье. Всем было отпущено девять дней, чтобы найти там духа зимы и сразиться с ним на равных, а жилище духа – сердце зверя. Те, кто вкусят сердце медведя, отныне будут зваться берсерками. Те, кто вкусят сердце волка, отныне будут зваться ульфхеднарами. Однако даже тот, кто окажется жертвой и не вернется, будет принят в чертог Одина, потому что докажет свою храбрость, погибнув в бою.