Вот. Это к тому, что всё меняется. Естественно, теперь она из кучи лифчиков вытаскивает один, который меньше пахнет. А он хочет, чтобы она помнила все праздники – у мамы рождение, у собачки мамы рождение.
Ученик: Они уже всё помнят!
Учитель: Так оно и идёт естественно. Всё это нормальное развитие, естественный ход событий, неизбежный. Поэтому вернёмся опять к нашим баранам. Мы говорим о том, и всё время это обыгрываем, что мысль – это сила. Причём, любая мысль – это сила, не какая-то специальная сокровенная мысль – это сила, а любая. Поэтому и накапливается так много, что на полотне нашего сознания нет чистого места. Потому что любая мысль оставляет свой след. Лю-ба-я! Хотим мы этого или не хотим. Самая, казалось бы, нереальная, оставляет свой след. Допустим, Ева сидела, сидела и подумала, что умрёт в две тысячи четырнадцатом году. Ну он уже прошёл, правда. Она ещё не умерла, к сожалению.
Ученик: Почему к сожалению?
Учитель: Подумала, что в две тысячи четырнадцатом умрёт, а было это, допустим, в две тысячи восьмом. Да? Подумала: «Какая ересь пришла в голову!» Всё забыла. Но по мере приближения две тысячи четырнадцатого года ей всё чаще приходит в голову мысль: «Слушай, а уже две тысячи четырнадцатый. Уже, наверное, я скоро умру? Уже, наверное, надо что-то делать?» И так далее. Мысль-то работает. Какая бы она ни была еретическая или абсолютно фантастическая, она всё равно своё дело делает и оставляет отпечаток. И если Ева не умерла в две тысячи четырнадцатом году, это означает – Всевышний дал ей шанс. И сейчас Ева работает во имя и вопреки для того, чтобы оставить обычный след в истории. И Ева каждый день вспоминает с благодарностью и свои усилия направляет всё активнее, интенсивнее, потому что понимает: «А вдруг Всевышний скажет – ну всё, надоела». То есть любой образ всегда свой след на картинке нашей оставит. И, конечно, надо это полотно очищать. А очищение полотна – вещь, в принципе, элементарная, лёгенькая, с одной стороны.
А с другой… Скажем, вы своему любимому много изменяли. Ну с Петей накапливали опыт, с Володей, с Джоном, Иваном. Всё в семью несли, всё нормально. И тут настало время осознания вдруг, и вы решили наконец-то освободить свою душу ото всего, что накопилось. И уже набрали воздух, только задумались, а с чего начать? И понимаете, что картина такая запутанная. Вы начинали своё накопление в семью, когда ещё он вам первый раз сказал: «Люблю». И вы после этого сразу пошли с Джоном накапливать опыт для будущей совместной жизни со своим супругом. А он-то розовый ещё, ничего не понимал, не знал, вас встречал: «Ах!» С цветочками. Весь задыхался от волнения. Недавно мне женщина сказала: «Мужики странные какие-то». Говорю: «Что странного-то?» «Знакомиться стесняются». «Да не может быть?!» Говорит: «Да, стесняются». «А чего стесняются?» Говорит: «Да я не знаю. Чего-то стесняются». Вам странно. Хотя, чего там, подошёл, познакомился. На самом деле, как знакомиться – это беда. Он волнуется – и потеет, и краснеет, и зеленеет, собирается с мыслями день, два, месяц, год, чтоб подойти и сказать: «Аа! Как тебя зовут?» Сам вспотеет сто раз, пока скажет. Они такие нежные.