Придерживая все еще тяжелую голову правой лапой, Скунан сел в постели и огляделся. В комнате была скромная обстановка: его циновка, небольшой столик и три маленьких стула вокруг. На столе стояла миска, наполненная водой, а на краю лежала все еще мокрая тряпка. Должно быть, ее клали ему на лоб.
Скунан поджал под себя лапы и прислушался. Легкий ветерок доносил до него шорох листвы и все тот же нежный звон колокольчиков. Приняв позу охотника, он на цыпочках начал пробираться к занавешенному все тем же папоротником дверному проему.
Но он не успел.
Папоротник зашуршал, отодвинулся в сторону, и взору Скунса предстала очаровательная скунсиха. Бледно-голубая накидка подчеркивала ее изящность. Скунсиха в испуге отпрыгнула в сторону и закричала:
– Прошу тебя, успокойся! Я нашла тебя вчера в пустыне, когда искала ящериц. Ты был без сознания, и я принесла тебя сюда. Отец сказал, что ты, скорее всего, изгой, и впускать тебя не нужно, но я не могла позволить тебе умереть!
Скунан замер. Его лапа, занесенная за спину, сжала драгоценный хвост. Он был не тронут. Скунс выпрямился.
– О, благородная дама, – слабым голосом произнес Скунс, – да спасет вас Всевышний за вашу доброту. К сожалению, ваш отец прав. Я – изгой моего племени. Однако же вам нечего бояться. Вы – моя спасительница, и теперь я обязан вам жизнью. Как вас зовут?
– Пахучка, – уже спокойнее прошептала скунсиха. – Вам лучше лечь. Ваши лапы еще дрожат.
Две недели прошло с тех пор, как Скунан оказался в доме Пахучки и ее отца Скурдуна.
Звук колокольчиков, как оказалось, исходил от маленького звоночка, который висел перед домом для отпугивания злых духов. Само же пристанище располагалось в довольно большом оазисе, состоящем из небольшой пещеры, уходящей вглубь высокого камня (в ней и росли папоротники, потому что внутри было влажно), нескольких раскидистых пальм, колючих кустов и голубого озера, в котором водились рыбки.
К вечеру первого же дня Скунан уже взял себя в лапы и принялся помогать по хозяйству. Он научился разводить костерок, собирать бананы, отпугивать воинственным кличем жадных верблюдов и даже мастерить гамак. Раньше он ничего этого не умел, так как происходил из древнего и знатного рода, и зарабатывал золото только в племенных набегах. И жить так, как теперь, Скунану понравилось.