В тех окошках по-прежнему сумрачно.
Непонятное лунное месиво
Налипает на подстаканники
В вверх летящем дрожащем поезде.
К фонарям приставлены лестницы,
С них стекают фигуры тёмные —
Теперь знаем, кто выкрутил лампочки.
Ни стыда нет у них, ни совести,
Ни отчетливой видимой внешности.
Одним словом – ни тела, ни личности.
Дама в красном счищает задумчиво
Иней звёздчатый с окон агатовых.
Вдруг отдёрнула руку! С досадою
Смотрит на маникюр свой испорченный.
Рот кривится в беззвучном рыдании.
Рыжий локон её лисьей поступью
Тихо-тихо крадётся по шее,
Жемчугами обвитой крупными,
И качается в такт бегу поезда.