О том, как ты была всегда - страница 9

---

---

всё безумье крохотное моё.

Я размял в ладони дневной цветок.

Напряженье ветра, тупой поток,

я клубился кубарем среди трав.

Я любил когда-то. Я был неправ.

Там, где прорубь в бездну и полынья,

я внушил, что всё это был не я,

и прошибло гончее забытьё

лишь безумье крохотное моё.

Я затёрся в угол, остыв на том,

сколько диких басен в лесу густом,

как петлял в толпе и в речной судьбе

тех, что «я» твердили, но о себе.

Я прибился к небу через окно —

пусть черно и обморочно оно

и слетится звёздное вороньё

на безумье крохотное моё,

но когда завяжешься с ним в родстве,

то не будет пропасти в голове,

ни того, что манит страшней всего,

ни безумья прошлого, ничего…

О том, как за горизонтом не больно

Понимает ли стрекоза, что она стрекоза,

опасается ли смерти и высоты,

боится ли быстрых лягушечьих языков,

способна ли полюбить облака и озёра?

Знает ли рыба, что значит «холодно»,

чувствует ли таракан, как он тошнотворен,

плачет ли собака над смертью хозяина,

не мешает ли попугаю ощущение клюва?

Ты, о Господи, солнечный крест,

моё оловянное «спаси и сохрани»,

я не в теме, что можно кусать и царапать,

обходиться шерстью, когтями и клешнями.

Быть животным,

быть насекомым —

это, наверное, обратиться в нечто,

поселиться в чужом сыроватом гнёздышке

и не знать, зачем нужно знать о чём-то.

Ты помнишь, как летом ловил червей,

Следующая страница

---

---