Маня в начале, было, стал меня дисциплинировать: хоть и не пьёт и не видно, что выпивает, но намекал на "бутылку" и на мои вопросы по работе отвечал, для значения, паузой. Я же начал демонстративно спрашивать у всех входящих, и он стал победно отвечать первым, чуть не раньше моего вопроса.
В столовой были бряк и стук, бряк и звон… В тарелке моей было всего лишка…
Всё казалось, что всем слышно, что я думаю.
Я бы тоже болтал:
–– Теперь такое расхлябанное время, умудряющее…
Не бывает никакого "такого времени"!.. Есть всегда одно время, одно – в котором живу я, в котором живу я!
Маня раньше ложку салфеткой протирал и всё про гарнир – сегодня же молчал, а протирая, покраснел… И ел как-то умело.
И будто на всю столовую говорилось сейчас: ведь я – пусть и сам лишь для себя – Маню зову Маней: его, Статова Михаила Михайловича, старшего лейтенанта, зову Маней! Так – по мне – вернее, правдивее. А Березину зову Томная. В себе-то. Свищёва, правда, Свищёвым… Но уж вон того тактичного Милонова – Выхоленком… А у кого-то, вон у того, даже и фамилии не знаю: для меня он то Ляпин, то Авосюшкин… Имена и названия новые почти всему и всем тут подобрал. И не только тут…
Маня – там, где он ел, – убежал, не доев… Все – там, где были все вокруг, – силились на меня не смотреть…
Поодиночиться чтобы, я надумал повестку, что ли, на завтра одному "человеку" домой отнести.
И, одевшись, не на мартовский снег и ветер вышел, а именно – после начала Крена вышел…
По твёрдой Планете пошёл ощутимо.
И то, что сейчас случится, интересно уж мне теперь было до волнения…
Прохожий так называемый – он там, где он по своему, по его делу, как он думает себе, идёт… Во-он! Далеко он ещё… "Прохожий"! Слово-то какое… И вот, шагов за пятьдесят, уж, вижу, чуть глянул он вперед, будто бы просто так, сам того даже не заметив, а всё-таки – на меня, на меня… Мол, кто там, впереди-то, кто?.. И идёт себе опять и идёт, словно и не глядел только что и словно не предстоит сейчас ему сблизиться со мною… Но шага за три до меня – подымет глаза! Подымет, небось… Подымет сейчас…
Какое всё ж таки строгое приказание – сегодня впервые ощутил – слышат и мои верхние веки!..
Вот он и поднял.
А как же иначе!.. Он ведь всего-навсего считает, что вышел по какому-то там делу. А оказывается, он – как и все – для того лишь и выходят на улицу, для того лишь и ходят по Городу, чтобы – посмотреть, посмотреть на меня, на мои глаза!..