– Терпения, сеньоры! Придёт и ваш черёд!
В ожидании еды Анри повернулся к дону Себастьяну. Тот сидел, опершись о стену, и, поигрывая кубком, терпеливо ждал, когда с ним заговорят.
– Пленных передали, команданте? – голос Анри тонул в гомоне пивших, жевавших, разговаривавших и громко смеявшихся посетителей.
– Лишь часть, альмиранте. Из форта прислали всего десять солдат с альфересом68, так что они будут забирать приватиров партиями по тридцать человек. Я сопроводил на берег первую и усилил конвой нашими пехотинцами под командованием кабо Ромеро. За передачей остальных проследит теньенте де Мур-и-Котонер, – негромко, в привычной ему манере доложил дон Себастьян.
Анри пришлось наклониться ближе, чтобы расслышать. Всегда тихий и бесстрастный, голос дона Себастьяна преображался лишь во время боя. Только тогда можно было оценить всю его силу. Раньше этот аристократ раздражал Анри своей манерой говорить, но за два года их знакомства, в течение которых эль команданте де ла терсиа наваль стал чуть ли не его тенью, Анри не имел ни единого повода упрекнуть дона Себастьяна. Гранд строго придерживался установленных правил, не делал различий между безродными и именитыми, на абордаж шёл впереди солдат, увлекая их своей отвагой, безропотно сносил все тяготы корабельной жизни и при этом умудрялся выглядеть опрятным. Солдаты уважали и любили своего командира ничуть не меньше, чем самого Эль Альмиранте.
– Ваше пикадильо, сеньоры! – известил трактирщик и принялся расставлять тарелки с едой перед Анри, доном Себастьяном и Густафом.
– Вы умеете вовремя появиться, хеер Верн! – заулыбался навигатор.
– А вы что, давно ждёте? – Анри поочерёдно глянул на дона Себастьяна и Густафа.
Дон Себастьян пожал плечами, поставил кубок, выбрал из кучи деревянных ложек, лежавших посередине, две, протянул одну альмиранте:
– Я не успел даже выпить своё вино, – и потянулся к центру стола за лепёшкой.
– Зато я уже выпил две картийи69 пива и здорово проголодался, – Густаф весело рассмеялся и принялся крошить в суп лепёшку.
Дон Себастьян вызвался прочесть благодарственную молитву. Едва он закончил, как пятнадцатилетняя дочь сеньора Сандро принесла кувшин и оловянный кубок. Весёлая сеньорита Лусия сверкнула большими жгучими глазами, налила вина и, не забыв показать ямочки на румяных щёчках симпатичным богатым сеньорам, грациозно удалилась.