Подгоняемый страхом, центурион огромными прыжками пересек полосу песка, пробежал с плеском по мелководью и ринулся к лодке. Он ухватился за борт, сильные руки выдернули его из воды. Миг спустя на него плюхнулся еще кто-то, шумно и часто дыша. Особо рьяные преследователи тоже было сунулись в воду, но могучие телохранители полководца подняли копья, а гребцы взялись за весла, и лодка двинулась к поджидавшей триреме.
– Тебе удалось утопить повозку? – с беспокойством спросил генерал.
– Д-да, удалось, – тяжело всхрапывая, выдохнул центурион и погладил свисавший с плеча планшет. – Здесь план. Правда, сделанный наспех, но все-таки план.
– Отлично, центурион. Передай его мне.
Передавая планшет, центурион огляделся и понял, что из всего отряда спаслись лишь двое – раненный в руку солдат и он сам. На удалявшемся берегу конные варвары окружали легионера, не успевшего броситься на свой меч. При мысли о том, какие муки ожидают несчастного, центурион поежился. Нет, этим дикарям нельзя даваться живым.
В лодке воцарилось молчание, оно было мрачным. Наконец завернутый в алый плащ полководец сказал:
– Мы вернемся, ребята. Мы вернемся, и, когда это случится, тем, кто поднял оружие против Рима, придется горько о том пожалеть. Я, Гай Юлий Цезарь, говорю вам, что так все и будет. Клянусь прахом отца.
Рейнский рубеж
Девяносто шесть лет спустя, начало правления Клавдия, 42 год
Охранник открыл дверь, впустив в уборную порыв ледяного ветра.
– Приближается повозка.
– Закрой эту треклятую дверь. Что еще?
– С ней люди.
– Солдаты?
– Вряд ли. – Легионер поморщился. – Если только не произошло изменений в строевом уложении.
Дежурный центурион вскинулся.
– Легионер? Разве я разрешил тебе высказывать свое мнение?
– Никак нет, командир! – Солдат вытянулся в струну.
«Так его, – подумал Люций Корнелий Макрон, еще месяц назад бывший всего лишь помощником центуриона. – От этих новых начальничков, только вчера блевавших рядом с тобой после попойки, не знаешь, чего и ждать».
– Каковы будут приказы?
– Приказы? – Макрон на момент призадумался. – Ладно, потом. Я сейчас приду. А ты возвращайся к воротам.
– Есть.
Караульный повернулся и покинул уборную, невольно ежась под хмурыми взглядами полудюжины центурионов. Согласно неписаному правилу, никто из них не разрешал своим людям беспокоить себя в отхожем месте, а потому, подтеревшись губкой и подпоясавшись, Макрон точно так же, как и его подчиненный, проходя мимо них, виновато потупил глаза.