– Доченька ты моя, какая же ты стала совсем взрослая! Красавица моя!
Михаил повернулся к отцу.
– Здравствуй, отец!
– Здравствуй, сынок!
– Надолго к нам?
– Совсем, отец, совсем.
– Слава Богу, слава Богу, – проскрипел старик, припадая трясущейся головой к широкой груди сына.
Вера подскочила к ним.
– Правда, папка, навсегда? – радостно спрашивала Вера отца.
– Навсегда, дочка, навсегда.
– А как же Вовка, а, сынок?
– Вовка! А что Вовка. Он уже большой, он меня понимает. Мы с ним договорились, как закончит школу, приедет к нам.
– Нелегко тебе, Михаил.
– Что делать, пап, видно мне уготована судьба такая. Не довелось нам с Наташей испить до конца чашу счастья, хотя и было между нами согласие. А с Юлей вот ничего не получилось. Прожили мы с ней пятнадцать лет, а все впустую. Остается нам одна радость – дети. – И он при этом крепко обнял дочь. – У каждого человека своя судьба. У одного она сладостная, у другого… – Михаил не закончил свою мысль.
– Вот Евдокия, разве не была счастлива за Степаном?
– Была, конечно, уж я-то знаю. И Степан был счастлив, а ведь не пожилось. А все она – судьба, как распорядится, так и будет. И кто знает, как бы перенесла она этот удар, когда их покинул Степан, если б не было у нее сына. Ведь только он удержал ее. Хорошего парня вырастила она. Видел я его сегодня на станции. Учиться поехал. Председатель хвалил его.
Вера внимательно слушала отца. Из его слов она поняла, как тяжело ему пришлось в жизни. Она была рада, что наконец-то ее отец, которого она так ждала и любила, вернулся домой навсегда.
– Да что же это я совсем забыл. – И Михаил достал подарки дочери и отцу.
Вера с подарком скрылась в соседней комнате. Вскоре она вышла в новом платье. На плечах у нее также была накинута новая косынка.
– Ну, дочка, ей Богу, как будто на тебя мерил, как угадал. Нравится?
– Очень! – и Вера поспешила поцеловать отца.
– Отец, как ты смотришь на то, если вечером к нам зайдет Егор Матвеич с женой? Посидим, приезд отметим, поговорим.
– А что ж можно.
– Конечно, можно пригласить и т. Дусю. Ей сейчас так одиноко, – не замедлила вставить Вера.
Вечером в доме Плетневых долго горел огонек. После первых двух рюмочек у мужчин завязался разговор. Говорили о разном: о войне, о трудном и голодном послевоенном времени, о предстоящей работе.
– Я тебе так скажу, Михаил, где ни живи, где ни работай, а свой край, есть свой край. Здесь ты был поставлен на ноги, здесь ты дал свои корни, сюда ты должен вернуться, где бы ты ни был и сколько бы ты ни жил в чудом краю. Вот и ты вернулся. Помнишь, как после войны мы колхоз свой восстанавливали? Тяжело было, голодно, а все-таки радостно, что мы, и такие как мы, поднимали хозяйство, на ноги его становили. Я верил, что ты вернешься, Михаил, верил. Потому как человек ты для колхоза нужный и вовсе даже не чужой.