Нет, пах он приятно: как-то так бархатно, горячо, слегка горьковато. Его парфюм, слава богу, не бил с ходу по рецепторам, вышибая дух, иначе я бы точно грохнулась в обморок. Просто мне было слишком плохо, нога нестерпимо горела и меня тошнило.
– Я не могу, – всхлипнула я, зажимая рот ладонью. – Меня сейчас вырвет. Яд, наверное, пошёл по крови…
– Не истери. Змея, скорее всего, неядовитая. Здесь полно медянок, – оборвал он мои стенания прежде, чем я накрутила себя.
Опустив меня на какое-то полотенце возле дерева, он бесцеремонно раздвинул мои ноги, и устроившись между ними, с сосредоточенным видом осмотрел укус.
– Вода есть? – снимая с меня кроссовки, кивнул в сторону моего рюкзака, брошенного неподалеку.
Я показала пальцами «ок», он же быстро нашёл бутылку, и открутив крышку, без предупреждения стал поливать ранки газировкой. Ногу задергало, и я зашипела. На глаза навернулись слёзы.
– Не реви, куколка, – закончив экзекуцию, нахально похлопал он меня по бедру.
– Никакая я тебе не куколка! – огрызнулась, взбесившись. Терпеть не могла всю эту попсу. Мужик же на мою грубость отреагировал смешком.
– Ладно, как вас тогда величать, юная леди? – снисходительно протянул он.
– Анастасией Андреевной, будьте добры, – съязвила я и поморщилась от боли. Ногу опять задёргало.
– Потерпи, Анастасия Андреевна, сейчас всё сделаю и отвезу тебя в больницу.
– Нет, я с тобой не поеду, вдруг ты маньяк какой, – отозвалась я слабым голосом, понимая, что несу откровенный бред. Но мне в моём состояние было простительно.
Его, похоже, это заявление, как и всё происходящее, только позабавило.
– Я бы тогда так не заморачивался, – заметил он с усмешкой, укладывая мою ногу себе на плечо. – Оприходовал бы тебя под этим деревом да и все дела.
– Оприходовал? – шокировано хохотнула я, приходя потихонечку в себя и в очередной раз становясь одного цвета с его трусами.– Ты это так называешь?
– Нет, я это называю по – другому, но боюсь, тебе не понравиться, – подмигнул он, скользнув взглядом между моих ног и сделав глоток воды, коснулся холодными губами горячей кожи, отчего меня пробил озноб, а потом и вовсе потемнело в глазах от пульсирующей боли, когда он начал с силой высасывать яд.
– Я умру…– всхлипнув, простонала я, откинувшись на дерево. Нога горела огнём.
– В следующий раз зато будешь знать, как шляться, где попало, – «подбодрил» он, сплюнув воду вперемежку с моей кровью. Снова сделав глоток, протянул бутылку мне, жестом заставляя пить.