В результате тот вошёл в экстаз от счастья, и стал проявлять при двойной дозе на больший энтузиазм в работе. Он так долго пытал несчастного Ганарея песнями Ольхи Буковой, Егора Гриба и Кваса Михайлова, что тот потерял сознание. Когда он очнулся, то обнаружил, что сидит в камере для политзаключенных.
Тут сидели самые отбитые люди этой страны, отморозки, все, кто отказывался принимать поправки в Constant.
Как только он вошёл в камеру, пахан спросил его:
– Ну, фраер, за что посадили?
– Сажают на… ну, вы поняли, а всего-то непростой гражданин этой страны.
– Достойный ответ!
– Молодец, мужик, – к нему подошёл один зэк, и, похлопал по плечу, и пригласил жестом к столу, – Значит, непростой говоришь… Какой правоохранительный орган тебя арестовал? Да и как тебя как звать-величать?
– Ганарей, – ответил он, – Ментальная полиция меня арестовала.
– Мента…что? Типо, ментовская полиция? Я не понимаю.
– Бестолочь! – пахан отвесил леща лопоухому, – Менталитет – это склад твоего котелка, впрягая учет твоего происхождени. – Он повернулся к Ганарею, – Продолжай.
– Я отказался быть счастливым и не стал принимать пилюли.
– Да, брат, а нас посадили за то, что мы мусор вечером вынесли. Сказали, мы подрываем этим экономическое благосостояние нашего государства.
Ганарей смотрел на них понимающе, но когда за дверью раздался грубый голос тюремщика, отодвинулось окошко, появилась толстая харя, с носом, очень похожим на свиное рыло, и последовала фраза, чтобы все заткнулись, иначе он будет вынужден их перестрелять к чертовой матери за сговор о побеге.
В этот момент настала гробовая тишина, они смотрели на него, а он с тупым видом смотрел на них. Вдруг лицо его переменилось, он улыбнулся, подался вперёд и сказал:
– Шучу.
7
В здании принятия решений шло очередное обсуждение новой поправки в Constant. Самые гениальные умы трудились день и ночь, чтобы улучшить уровень жизни своих граждан, но им в голову приходили только поправки и штрафы. За предыдущие поправки депутаты Альянса Подсказок наградили сами себя орденами Решений, и добавили по одному углу и двум сторонам. Теперь решения принимались качественнее и лучше. Но в очередной раз у них возникли заминки
– И что же нам с этим делать?
– Какой закон принять?
– Я тоже не знаю! – гордо кричал молодой, но толстый депутат, махая платком.