А вот музыкальная шкатулка мне нравится. Крохотная женщина тянется ввысь своей стройной фигуркой, будто хочет коснуться небес.
ИИИИИИииииииИИ. Нет, в колокольчик звонят не родители. Я поворачиваюсь к ним спинкой, задираю хвост и демонстрирую им зад.
Посреди гостиной на полу валяется розовый велосипед. Повисшие в воздухе колеса все еще едва заметно вращаются. Лорен. Маленький тед большого Теда. Или, может, она принадлежит другому теду, а он только за ней приглядывает? Я уже забыла. Ее запах держится на ковре и подлокотнике кресла, но вокруг тихо. Она, должно быть, уже ушла. Это хорошо. Нет чтобы поставить на место этот долбаный велосипед – да ни в жизнь. Блин. На самом деле мне не терпится сказать «О Господи», однако… э-э-э… Не хочу упоминать всуе Его имя.
Когда приходит Лорен, я укрываюсь в своем ящике. Там у меня есть пространство для мыслей. Всегда темно и хорошо. Бог наверняка не одобрит слов, которые я сейчас произнесу, но… маленькие теды просто ужасны. Поди узнай, что они отчебучат в следующую минуту. А у Лорен, ко всему прочему, еще и какие-то психологические проблемы; в деталях я не разбираюсь, но, видимо, из-за этого она такая грубая и шумная. Кошки очень восприимчивы к звукам. Мы видим ушами и носами. Ну и конечно же, глазами, это само собой разумеется.
Мой ящик стоит на кухне у стены. Я прижимаюсь к холодной стенке ухом, но вой, думаю, доносится не оттуда. Тед опять навалил сверху всяких тяжестей, поэтому забраться внутрь я не могу. Неприятно. На белой доске рядом с холодильником Лорен накорябала неряшливые, пляшущие каракули. «Ла-ла-ла, – написала она. – Тед это Тед. А Оливия кошка». Какое ПРОНИЦАТЕЛЬНОЕ наблюдение. Так она далеко пойдет. Холодильник тихо урчит, из крана капает вода. Но у меня в ушах по-прежнему стоит звон, не имеющий ничего общего ни с тем ни с другим.
В жужжащей комнате все как положено. Шкафчики надежно заперты. За закрытой дверью я слышу мурлыканье машин. Мобильный телефон, ноутбук, принтер. Судя по этим звукам, они живые, и мне все кажется, что они вот-вот со мной заговорят, но они всегда молчат.
Этот тихий звук, напоминающий то ли звон, то ли резкий голос, все не стихает. От машин такого не бывает.
Я поднимаюсь наверх. Мне нравится взбираться по лестнице, от этого возникает ощущение какого-то улучшения. А еще мне нравится спать на ступеньке в аккурат посередине пролета. Тогда возникает чувство, будто я плыву. Ковровая дорожка на лестнице черная, и я с ней отлично сливаюсь. Порой о меня спотыкается Тед. Он слишком много пьет.