– Что трётесь здесь? – задал Глеб риторический вопрос.
– Ну… мы… это… – невразумительно замычал тот, что стоял поближе. Было видно, что он растерялся. Конечно, подумал Глеб, сейчас мало кто подойдёт к таким с вопросами. Мимо пройдут, да и всё.
Но второй парень отреагировал дерзко:
– Не твоё дело, мужик, иди отсюда.
Но Глеб был не из тех, кто отойдёт, да и знал он, зачем они здесь – подобных щеглов он видел не один десяток раз в своей жизни, и это было ЕГО ДЕЛО. Его – потому что напротив и тремя этажами выше спал маленький Ваня, и это был двор, через который он каждый день ходил в школу и обратно. И Глеб не хотел, чтобы ребёнок столкнулся с такими ублюдками, которые стояли сейчас и смотрели на совсем древнего, по их меркам, мужика, который просто мешает им забрать закладку. Глеб не хотел, чтобы Ваня видел то, что каждый день видел он сам двадцать пять лет назад.
И у Глеба не было никакого желания разговаривать с ними дальше, потому что его опыт подсказывал, что нужно делать.
Он схватил за капюшон того парня, что был ближе. Тот оказался совсем лёгким и щуплым и сопротивлялся скорее формально, так что Глеб просто откинул его в сторону как тряпку, подальше от подъезда. Тот задом прокатился по асфальту, аккуратно встал, но ближе подходить не стал. В этот момент настала очередь дерзкого. Глеб хотел схватить его, но тот стал сопротивляться и хотя неумело, но решительно ударил Глеба, по касательной проехавшись по уже разбитой губе. Второй раз он занёс руку выше, намереваясь пробить в голову, но опытный Глеб пресёк эту попытку и сам несильно (по его меркам) толкнул парня на дорогу. В отличие от своего друга, этот улетел значительно дальше и приземлился на спину.
– Чтоб я вас не видел в этом дворе, крысы, – пригрозил Глеб. – Увижу – кадыки вырву и пальцы переломаю.
Дерзкий выругался, встал и начал что-то прикрикивать, но второй потянул его за рукав, и они быстро ушли, поглядывая то на крепкого и сверлящего их взглядом Глеба, то на пространство возле подъезда. Когда они скрылись в темноте улицы, Глеб подошёл к скамейке, возле которой они ошивались и заглянул под неё. Как он и ожидал, между скамейкой и помойным ведром лежал свёрнутый пакетик. Он достал его и с отвращением посмотрел на белый порошок.
– Суки, – тихо проговорил Глеб и огляделся. Никого в округе не было. Тогда он пошёл к большой помойке, открыл пакетик и высыпал его содержимое в контейнер. Затем отряхнул руки, которые теперь так неприятно знакомо пахли то ли немытой псиной, то ли каким-то химическим реактивом, и пошёл домой с чувством выполненного долга. Сколько таких гопников ещё будет в этом дворе? Но хотя бы от одних он почти наверняка избавился. По крайней мере, на время.