Лифт с перегородкой из
бронированного стекла тянулся в «подземку». Человек в черном
камуфляже все время молчал.
– Я сам могу это сделать, –
сказал Тимманс, сняв с пояса дубинку. – Мы с Аллертом давние
знакомые, он хорошо помнит выбитые зубы, и очень обрадуется
встрече. Вот даже Творцом поклясться могу! Легко его укокошу. Не
думай, на твою долю не претендую. Все себе заберешь.
Человек в черном не
ответил.
– Он не такой крутой, как все
тут считают, – щербато усмехнулся Тимманс. – Я знаю, о чем говорю.
Однажды избил его так, что живого места не осталось. А он что?
Скулил как баба да кровищей харкал.
Человек в черном не
слушал.
– Так и было, – повторил
Тимманс.
Створки лифта распахнулись.
Тимманс удобнее перехватил в руке дубинку.
– Ладно, не хочешь
отказываться от миссии, так дай хоть ребра ему пересчитать. Знаешь
сколько этот урод мне крови выпил? Я вот…
– Отдай блок-пропуск, –
резанул хриплый голос.
– Что? Не-е-е… так не пойдет.
Я тут главный.
– Ты слишком много треплешься.
Это вредно для дела.
Боль пришла прежде, чем
Тимманс успел замахнуться энергодубинкой. Неуловимым для глаз
движением ассасин перехватил его запястье и вывернул. Глухо
хрустнула кость. И пока Тимманс собирался ударить левой, в руках
убийцы что-то сверкнуло. Тонкое, как струна.
Шею Тимманса обожгло
раскаленным железом. Что-то влажно зашипело, запахло жженой плотью.
Отрезанная мономолекулярной нитью голова слетела с плеч.
***
Где-то в коридоре раздался
глухой звук, похожий на щелчок пальцев; затем легкий, едва уловимый
звон, будто кто-то уронил монету. Рэйн насторожился. Ему эти
безобидные звуки говорили совсем иное. Напоминало выстрел из
пистолета с глушителем и удар об пол вылетевшей
гильзы.
Он прислушался: треск одинокой
лампы над бронированной дверью камеры, стук собственного сердца и
больше ничего. Не слышны твердые шаги надзирателей, нет
механического скрежета турелей, когда те поворачивают стволы,
проверяя свою территорию. За пределами камеры «Бастион» словно
вымер, что в принципе невозможно. Скорее растают ледники
Лост-Прайм, чем откажут системы безопасности
пекла.
Решив, что не станет
дожидаться отгадки, Рэйн потушил освещение и кинулся к перегородке
душевой. Щелчком пальца выставил температуру воды на максимум и
открыл кран. С потолка хлынул горячий ливень, это должно отвлечь
того, кто вот-вот ворвется внутрь. И когда клубы пара заволокли
мрачную камеру, Рэйн уже замер у двери. Сейчас он был полон ярости
ровным счетом настолько, чтобы защитить свою жизнь. И в тоже время
спокоен настолько, чтобы не дать повода механическому пауку
пробудиться, впрыснуть токсин и вырубить в самый неподходящий
момент. Контроль над чувствами. Контроль над телом.