Соверетт хмыкнул и ответил, не поворачивая головы.
– Потому что он – профан в целительной магии, а наш Мастер Ира́ксис – нет. Этот мудрец принимал ещё у моей матушки роды, а это было так давно, столько не живут. Свою стезю он освоил великолепно. Не преувеличу, если назову его одним из лучших целителей Аскеша. Известнее только одноглазый наг, что живёт в Старшем Доме Цеара́х в Шраудсталле.
Мы ввалились в комнату, в которой явно давно никто не жил. Толстенный слой пыли покрывал все поверхности. Соверетт закашлялся, вдохнув её. Выругался и взмахом ладони создал мощнейший порыв ветра, который смерчем пролетел по комнате и вынес огромное серое облако в коридор. Слава богу, я успел прикрыть глаза.
– Так-то лучше, – он подошёл к порогу и выглянул наружу. – Эй, ты, стоять! – обратился он к невидимому мне существу.
Почтительно поклонившись, в комнату вошёл гоблин, пожилой, с волосами, заплетёнными в жиденькую косичку.
– Да, господин, – ответил он, не поднимая глаз.
Соверетт начал перечислять, загибая пальцы.
– Запомни, и не дай Эстрикс, перепутаешь. Шкуру спущу. Я хочу филе пещерного рыбака в апельсиновом соусе, похлёбку из чёрного пудинга и бутылку белого Гаэрта́нского. Да, и захвати черничные пирожные. Чтоб через десять минут всё было здесь.
Он хотел уже жестом отпустить нечастного гоблина, когда спохватился.
– Да, Гвин, а ты что будешь?
Чтобы не усложнять никому жизнь, просто ответил.
– То же самое.
Соверетт кивнул, и гоблин, снова поклонившись, вышел из помещения. Тогда дроу, как был в одежде, плюхнулся с шумом на кровать и закинул ноги на стену.
– Поверить не могу, что всё кончилось. Иногда ловлю себя на мысли, что готовлюсь к приходу Джеззары. Знаешь, установку даю, “терпи, перегрызи её глотку, если подойдёт слишком близко”, всё в таком духе. Однажды почти удалось даже, – меланхолично заметил он, неопределённо махнув рукой.
– Взбодрись, дружище, ты – на свободе, враги повержены, хорошие парни выиграли, – попытался я отвлечь его от дурных мыслей.
– Да, ты прав. Благодаря тебе. Чёрт, как тебе удалось убить Ши’нил? И что там было насчёт драйдера? – спросил он с интересом, переведя на меня взгляд.
– Как оказалось, драйдер – птица гордая, пока не пнёшь, не полетит, – ответил я бородатым анекдотом. Только летает он плохо. Не аэродинамичная форма, наверное.