– Либертэ, поверь мне, тебе неоткуда ждать помощи! – чуть помедлив, сказала она. – Никто не вызволит тебя отсюда. Управительницы больше нет, и на друзей ты тоже больше не можешь рассчитывать.
– Друзей? – невольно переспросила пленница.
Как Веритэ ни пытала ее вопросами, Либертэ так и не сказала ей ни слова о Кармине и Натанаэле. В последний раз они виделись на Играх века, а разговаривали – по телефону, когда Кармина смогла дозвониться в башню. Она тогда поклялась Либертэ освободить ее, чего бы ей это ни стоило. «Я сама за тобой приду, если потребуется», – сказала она тогда. С тех пор от нее не было никаких новостей. Либертэ старалась убедить себя, что у Кармины и Натанаэля все в порядке. Конечно, они не могут вызволить ее так просто. Но, может быть, прямо сейчас они разрабатывают план по ее спасению? Друзья не забудут ее, в этом Либертэ ни секунды не сомневалась. Но иногда ее охватывало отчаяние и она представляла их мертвыми. А что, если они погибли при взрыве? Или их пристрелил Сильвестр, верный прислужник Веритэ?
– Да-да, я говорю о твоих друзьях, – продолжила графиня. – У Кармины все хорошо.
Либертэ несмело улыбнулась. Значит, Кармина жива. Она была готова поблагодарить Веритэ за хорошую новость, но графиня холодно продолжила:
– На твоем месте я бы не ждала от нее никакой поддержки. Помни, она – лясникамка! А ты – Кровавая сестра.
Улыбка Либертэ угасла.
– За что мне это проклятие! – простонала она.
– Если Натанаэль сказал правду и ты действительно расшифровала Книгу, ты должна знать, что это не проклятие, а грозное оружие против наших врагов. И это оружие могло бы стать еще мощнее, если бы ты передала Книгу д’Омбревиля мне!
Либертэ с трудом сглотнула.
– Я не хотела говорить о Натанаэле, но, думаю, тебе следует знать, что он нас покинул.
Сердце пленницы на секунду остановилось, затем забилось с удвоенной силой. Она посмотрела Веритэ прямо в глаза.
– Вы лжете!
Графиня покачала головой.
– Я никогда не лгу. Твой друг отказался подчиняться Кровавым братьям. Он пытался угнать аэростат и спасти управительницу. Но «Дух Коммуны» разбился где-то во Франции. Все погибли.
Либертэ почувствовала, что ей нечем дышать. От запаха жасмина у нее разболелась голова. Неужели Натанаэль умер? От этой мысли ее бросало то в жар, то в холод. Она впилась ногтями в руку, чтобы не разрыдаться. Веритэ наклонилась и мягко коснулась ее пальцев. В ее зеленых глазах читалось искреннее сочувствие.