– Надо еще проводницам отнести немножко, угостить, – рассуждала радушная хозяйка. – А вот и ваш любимый кепчук, – обратилась она к внучкам, доставая красивую пластиковую бутылочку с изображением сочных помидоров.
– Бабушка! – вспыхнула Надя. – Опять ты слова коверкаешь!
– Что я не так сказала?
– Надо говорить кет-чуп! – четко, по слогам произнесла девочка.
– Ну, я и говорю, кеп-чук! – так же четко, по слогам отчеканила Наталья Николаевна, и все дружно рассмеялись.
– Бабушка, ты не исправима! – Махнув на нее рукой, Наденька первой уселась за столик.
После такого необычного для пассажирского поезда застолья баба Наташа разрешила девочкам побегать по вагону. Маленькие непоседы только и ждали этой минуты и, словно парашютики белого одуванчика, полетели вперед, до тамбура и обратно. Прыг-скок, и снова полет.
– Это меня начальство задобрило, – кивая на щедрое угощение, пояснила Наталья.
– За что? – Юля с нетерпением ждала объяснений всего случившегося.
– За то, что случилось с нами, когда во Владивосток ехали, – Наталья Николаевна еще раз выглянула в коридор, окинув взглядом внучек, до упора открыла сдвижную дверь, чтобы она не захлопнулась на ходу, и начала свой рассказ:
– Так хорошо, впрочем, как и предыдущие два года, начался наш маленький отпуск. Сели в Москве. Втроем, целое купе наше. Мы с Костиком и Верой решили, что коли уж путешествуем на поезде, то надо максимально себя обустроить. Шутка ли, неделю в дороге?
– А почему не на самолете? – осторожно поинтересовалась Юля.
– Потому что мне кардиолог запретил. Может, он, конечно, и преувеличивает, паразит этакий, но мне так даже больше нравится. Я люблю поезда. И люблю ездить по нашей России-матушке. Ну вот, едем. А через три дня подходит проводница и слезно просит на одну ночь подселить попутчика. Я ей: «Вы что, с ума сошли? Ладно бы еще женщину, а тут мужик». Да какой, говорит, мужик? Парень молодой еще совсем, лет двадцать пять, не больше. Что-то ему срочно нужно в М., а билетов нет. Ну ладно, грех не помочь. Пришел, сел в уголочке. Такой скромный, ну точно ученый. В очках, с блокнотиком. И всё что-то там помечает, записывает. Спать укладываться, он извинился, вышел. Мол, вы переодевайтесь, я подожду. Я девчат уложила, сама переоделась. Юленька, нас точно Господь уберег!
Наталья Николаевна опять выглянула из купе. К девочкам присоединился мальчик лет пяти, и они втроем о чем-то там хихикали на весь вагон.