– Джеймс, зачем ты так гонишь?
Машина сбросила скорость. Оливия смотрела на супруга в зеркало заднего вида.
– Все хорошо?
– Да, милая. Как там Джилл?
– Спит.
Джеймс потряс головой. Скорей бы добраться домой и лечь спать, мелькнула мысль. В этот миг, впереди, столб света с гулким хлопком превратил непроглядную, сырую ночь в ясный день. Двигатель Ленд Ровера заглох, и люди в машине потеряли сознание. Ударная волна разметала тяжелые облака, обнажив звездное небо, и неведомая сила потащила машину в эпицентр явления, прижимая к мокрому асфальту передние колеса, а задние отрывая от земли все выше и выше.
Сплетенный из сотен молний, огненный столб беззвучно распался миллионами искр, и пустынную дорогу снова накрыла ночь.
* * *
Джеймс сидел за рулем машины, свесив голову на грудь; веки едва подрагивали, словно он спал и видел сон, а губы шептали слова, повторяя их снова и снов:
– Помогите моему ребенку.
Ему вторил шепот жены:
– Помогите моему ребенку.
С каждой минутой их шепот становился тише. Губы Джеймса едва шевелились, когда он произнес эти слова в последний раз и открыл глаза. Приборная панель Лэнд Ровера ожила, двигатель едва слышно заурчал, и свет фар выхватывал из тьмы разделительную полосу, которая неожиданно обрывалась в обломках вздыбленного асфальта.
Машина стояла посреди дороги.
– Сиди, – сказал Джеймс, открывая дверь. – Я посмотрю.
Фары освещали неровные обломки дорожного покрытия. Джеймс двинулся вдоль разделительной полосы и остановился, когда белая краска, ломаными пунктирами, пересекла границу блюдцеобразного кратера и исчезла, словно погрузилась вглубь бездонного озера.
Джеймс стоял на краю гигантского черного зеркала. Неведомая сила вдавила асфальт, превратив его в стекло, которое едва отражало свет фар и причудливо искажало серп полумесяца. Редкие капли воды, хрустальными бусинами покрывали темный глянец. Холодный мокрый воздух наполнял запах озона.
В центре зеркала стояла корзина, с оплывшими и почерневшими боками и ручкой.
Джеймс перешагнул границу кратера и ступил на стекло. Капли воды брызнули в стороны, но тут же собрались в хрустальные шарики, медленно откатываясь к краю зеркала. Ни страха, ни любопытства. Им овладело странное желание, прижать к груди, защитить и унести отсюда подальше, неизвестно кого, но сделать это немедленно. Джеймс сделал шаг, другой, и руки сами потянулись к странной корзине.