У них оказалось так много общего, и я уверен, Уэйкфилд это почувствовал. Эти двое были людьми одного рода, и на тот момент они оба лихорадочно разъезжали по стране (один на личном «Боинге 757», другой на черном туристическом автобусе), преследуя невероятно похожие цели. Мишенью кандидата в президенты были белые люди рабочего класса. Причинить боль. Рассердить. Навязать ощущение обделенности. Тем временем бывший врач искал родителей детей с аутизмом и подобными проблемами, которые тоже были обижены, злы и одиноки со своей проблемой.
Люди иногда говорят, что быть «особенными» сейчас модно. Может быть. Но для матерей и отцов детей, страдающих аутизмом, первые его симптомы предвещают страх и отчаянные поиски едва брезжущей надежды. Если Вы не переживали подобный опыт, просто сделайте паузу, чтобы представить – самый дорогой в жизни человек, рожденный таким совершенным, его первые слова и шаги. И вдруг потихоньку, а иногда и внезапно, что-то идет не так. Ребенок не разговаривает, не хочет, чтобы его держали на руках, он сидит и часами следит за своими пальцами. Припадки, которые, кажется, возникают из ниоткуда. Возможно, это проявление глубокой инвалидности. Затем появляется герой, который разгадывает загадку, не подвластную другим. В интервью The New York Times один из сотрудников назвал Уэйкфилда «Нельсоном Мандела и Иисусом Христом в одном лице». Люди сравнивали его с итальянским астрономом Галилео, который боролся с римско-католической церковью. «Один из последних честных врачей в западном мире… гений… памятник научной честности… блестящий ученый-клиницист с высокими моральными качествами… невероятное мужество, честность и смирение».
Согласно подобным версиям, этот человек был провидцем, против которого сплели циничный заговор. По словам самого Уэйкфильда, он не сделал ничего плохого. Каждую жалобу на себя он назвал ложью. По его версии, он стал участником отвратительного заговора, частью которого стали правительство, фармацевтические компании и, конечно же, я. Нашей целью было сокрыть причинение детям страшнейшего вреда. «Это была стратегия», – заявил он о разоблачениях, которые его погубили. «Обдуманная стратегия. Мы просто дискредитируем его человека, изолируем его от его коллег, разрушим его карьеру и скажем другим врачам, которые осмеляться вмешаться,