– Да ты пессимист.
– Разве? Вы ведь знаете маньяка с псевдонимом «Зодиак»?
Инферно сделал вид, что знает.
– Так вот, вашим коллегам его так и не удалось найти, как и многих других после него… можно на чистоту?
Осматривая место преступления Инферно кивнул.
– Говорят, что ФБР сдало после дела с «Зодиаком», а именно с конца 1960-х годов. Но лично я считаю, что это не так. Ведь тогда хотя бы «Зодиака» ФБР схватить сумели бы, но нет, а значит с ФБР, да и с миром в целом, излом произошел раньше. Думаю, в начале 1960-х годов.
– Насколько я помню, в начале 1960-х годов, мир как раз-таки удалось спасти, урегулировав «Карибский кризис».
– Спасти? Как можно спасти то, что бьется в предсмертной судороге?
– Кризис, это не предсмертная судорога, а всего лишь переломный момент. Я думал ты веселый парень Мэтью.
– Не веселый, а счастливый. У меня любимая жена и двое детей, за которых я боюсь.
– Не бойся. Мы поймаем эту мразь.
– Я это слышу после каждого случая, вот уже восемнадцать раз подряд.
Инферно стало неловко, ведь он ляпнул это чтобы успокоить Эксперта и понятия не имел, как именно нужно ловить маньяка.
– И что вы видите?
– Ты о чем?
– Что вы видите глазами маньяка?
Инферно вспомнил об очередной своей глупости, тем не менее, внимательно присмотрелся и не стал сразу отвечать, медленно кружа над жертвой и пытаясь что-то разглядеть во мраке помимо мерзкого силуэта. Спустя пять минут Мэтью нарушил тишину:
– Мы считаем, он восстанавливает некую справедливость и насильно возвращает ненужных детей их матерям, повторяя их рождение…
– Скорее перерождение. Художники обычно смотрят на вещи и события абстрактно.
– Наверное.
– Попытайся посмотреть на силуэт жертвы абстрактно.
Как Мэтью ни щурился и ни пытался подобрать нужный ракурс, у него ничего не получилось:
– Видать у меня профессиональная болезнь, я не могу на тело смотреть никак иначе, кроме как глазами хирурга.
– Это кокон.
Мэтью снова присмотрелся:
– А вы знаете, думаю, вы правы. Если не обращать внимание на лицо… да, совершенно точно, это кокон. Но какой в этом смысл?
– Понятия не имею… пока что. А насчет лица ты прав. Всё тело, абсолютно всё изувечено, а на лице ни царапины. Есть идеи?
– Может и есть, но со мной такими вещами не делились, поэтому мне и стало интересно с вами вернуться на место преступление. Обычно никаких обсуждений ни ваш предшественник из ФБР, ни детектив Васкез не вели. Только спрашивали о новых деталях и, хлопая меня по плечу, говорили, что этого больше никогда не повторится и теперь они его точно поймают.