Край земли, где мне хотелось остаться навсегда,
Ты словно вышла из пены у её берегов,
Из морей, что прославили её своими пиратами
Я долго не мог поверить в саму реальность твоего существования:
богемное воплощение моих снов в человеческой коже
Инфанта с глазами, похожие на хищные цветы,
и виноградинам в животе
Хтоническая ласточка
Амфора красной ртути
Магма обетованной земли
Тайное имя всего легиона моих демонов
Но сейчас я хочу тебя отпустить…
На месте отсутствия тебя чистый ужас,
Но в котле ужаса варятся подростки,
Поедая самих себя на ужин,
Ужас виден в подзорную трубу юнги,
Я же, обрубая последние потайные канаты,
Отчаливаю к иным берегам
Ты была главным вулканом моей юности
Но наш Третий Рим – пустота, а Четвертый – Помпеи…
Где была наша дорога в Вечный Город?
Ты говорила, что «в провинции у моря»,
Я – что на пупе земли..
Мы шлялись из края в конец, меняя вино на ром и
первородство на первобытность
Ты сходила с ума
И бредила кораблями-фантомами,
Где матросы идут на абордаж со смычками в руках
Я же прятал свой компас за пазухой,
чтобы ты не сбивала с курса
И всё же ты была самой прекрасной жемчужиной сумерек
в короне рогов морского дьявола
(суме-рек-имя-рек, есть ли имя у рек, впадающих в бездну?)
Но я до сих пор думаю, могла ли ты быть реальна?
Морские волки залпом осушали бутылку, желая на дне найти тебя,
А ты в клюве приносила мне вина жизни,
Когда мое сердце было сущим птенцом,
И потому мой якорь до сих пор на твоём дне
Но хватит, пора переводить эту партию в эндшпиль
и закрывать судовой журнал юности :
Прометей был прикован за бунт,
Я же порву эту цепь смирением
Пусть ты всё ещё жива во мне,
(а я живее всего был, когда был в тебе —
концентрация тленной жизни, что бросала вызов вечности)
Но это лишь пепел,
Несгораемый пепел Феникса, квинтэссенция вечной молодости
Я зачерпну его щедро в ладони
и подброшу его над головой, как салют,
И когда он коснется моей головы,
Тот ветер жизни, что принёс и тебя,
Развеет по морю все мои грехи
Всё что было и не было,
А в самых затаенных уголках меня,
где прячется твоя тень,
останется лишь: «Да здравствует Инфанта!»
Вот только одежды, увы,
придётся срывать не с тебя, а с себя
Моя инфанта, amen
Тихий Авалон
Стрела, пронзившая море,
Путь держит на Авалон.
Там вместо унынья и горя
На шее алмазный кулон.
Там пейсы бастарды обрезав
Затылками ловят луну,