Почему она так ощетинилась, повстречав их здесь? Не потому ли, что в этот момент почувствовала себя как никогда жалкой? Тайрин сделала скоропалительные выводы, не имея для этого никаких оснований, и теперь презирала себя еще больше. Ее рост, который достигал ста восьмидесяти сантиметров, не позволял выглядеть хрупкой ланью. Скорее, рядом с ними Тайрин напоминала палку. Ее грудь не была большой. Скажем так: она бы не смогла почувствовать себя так же стесненно в корсете, как присутствующие здесь дамы.
Гибкость была даром Тайрин. Об этом постоянно твердила ей мать. «Ты никогда не будешь похожа на маленькую беззащитную женщину, что так нравятся мужчинам. Но твои грация, гибкость и изящество гораздо привлекательнее, чем хрупкость».
«Да уж какая там грация? В моем случае мне до них еще очень далеко», – подумала она и пригнула голову.
Это проявление чисто женской черты – сравнение себя с остальными «конкурентками» – в данной ситуации сыграло ей на руку. Окружающие подумали, что парень настолько испугался, что, казалось, должен был сейчас слиться с полом.
Мортон толкнул ее в спину, и Тайрин, не сопротивляясь, поплелась вперед. Люди, если можно было их так назвать, расступались перед ними до тех пор, пока ее взгляд не упал на чьи-то колени. Она подняла глаза, и, отпрянув, рухнула на пол, придавленная руками Мортона.
– Неужели я такой страшный, парень? – обратился к ней сидящий на высоком стуле мужчина.
Тайрин узнала его. Это он преследовал ее сегодня, и это его зеленые глаза напомнили ей болотный мох.
Она смотрела на него и понимала, что тонет. Этот мужчина вызывал в ней столько эмоций одновременно! Как же давно она не испытывала этих чувств? И испытывала ли их вообще когда-нибудь?
Тайрин не могла на него налюбоваться. Он, словно магнит, притягивал ее внимание к себе. В один момент она ощутила, как зал стал невероятно маленьким для них обоих, словно стены навалились на нее и препятствовали любым движениям.
Его черные, как смоль, волосы, аккуратно подстриженные и уложенные рукой мастера, подчеркивали белизну шелковистой кожи. В упор на нее смотрели все те же темно-зеленые глаза, только сейчас они переливались и мерцали на свету, как и у его соплеменников. Густые черные ресницы придавали взгляду томное выражение усталости и какой-то беспечности. Темные брови двумя ровными линиями возвышались над ресницами. Высокие скулы подчеркивали изысканность каждой из черт его лица. Ровный, немного острый нос плавно подводил взгляд к губам, сочным, бледно-розовым, притягивающим к себе, будто таящим какой-то грех.