– Нет! – отчаянно закричала она, пытаясь уцепиться руками за край.
Холодный лунный свет заполнял комнату. Вероника лежала на постели одна, мужа рядом, почему-то не было. Тело сковывала непонятная слабость, невозможно было пошевелиться. Голова гудела, дышать было тяжело, Вероника хотела было подняться, сесть, но сил никаких не было. Мысли с трудом шевелились в мозгах. – Почему она одна? Куда подевался муж? Отчего такая немощь в теле? Отчего ей так тоскливо и страшно?
Она беспомощно лежала, молча взирая на окно. Тонкая полупрозрачная гардина светилась бледным голубоватым светом, какая-то нереальная, потусторонняя тишина заполнила пространство. Веронику всё больше и больше охватывал страх. Он разрастался всё сильнее, Вероника, всей сущностью, нутром, чувствовала приближение чего-то ужасного. Угроза исходила от окна, и Вероника, неотрывно глядя туда, ждала. Гардина неслышно всколыхнулась, за ней обозначилась чёрная тень. Беззвучно распахнулись створки, две маленькие детские ручки вцепились в подоконник. В проёме показалась голова, большая, на короткой шее, голова ребёнка. Тужась, ребёнок подтянулся, с усилием затащил туловище, замер передыхая. Вот он согнул пухлые ножки, опираясь на руки, выпрямился. Не в силах пошевелиться, Вероника с ужасом наблюдала, как, растопырив ноги, покачиваясь, ребёнок невпопад шевелит руками, голова его вертится из стороны в сторону, беззвучно открывается и закрывается рот. В сиянии луны отчётливо различались распушившиеся на голове волосы, криво заплетённый бантик, на теле одна лишь коротенькая маечка…
– Девочка… Моя девочка! – Вероника вдруг ясно осознала, что этот ребёнок и есть, та самая девочка, оставленная ею в роддоме. Она уже хотела крикнуть, позвать дитя к себе, но что- то останавливало её. Ребёнок меж тем неуклюже сполз с подоконника, замер, засунув в рот кулачок. Вероника пошевелилась на кровати, ребёнок, шлёпая босыми ножками по полу, устремился к ней. Вероника закрыла глаза, шлёпанье босых ног стихло. Тогда Вероника тихонько приоткрыла веки. Девочка стояла рядом, обернувшись к ней спиной, покачиваясь на нетвёрдых ножках.
– Эй! – негромко позвала её Вероника.
Девочка, всё так же стояла спиной, но голова её странным образом начала разворачиваться вокруг своей оси, покуда лицо не оказалось напротив её лопаток. В голубом сиянии луны, Вероника увидела вместо личика маленькой девочки, мёртвую безжизненную маску, с растянутыми в бессмысленной улыбке кровавыми губами. В ужасе, Вероника подалась назад. Кукольные глаза широко распахнулись, лицо страшно исказилось, и последнее, что запомнила Вероника, проваливаясь в пустоту, звериный оскал разинутого рта, жуткий огненный взгляд, вперившийся в неё.