– Ну, и что ты мне хочешь этим сказать?! – раздраженно спросил я.
– А то, что ты, наверное, из-за этих апельсин с ним и дружишь?
– Козел ты, Гришка, хоть и герой Авгана!
– А ты! – он запнулся, и, заикаясь, добавил:
– Я, я, я, в, в, вам бока, обоим бока намою!
Я глядел на его хитро смеющуюся физиономию и сказал: – Ты, Гриша, прямо сказал бы, что у Юры есть блок "Мальборро". Так-то, и так, угостите сигареткой.
От этих слов Григорий засопел и отвернулся. На его спине под форменной тельняшкой зашевелились бугры крепких мускулов тренированного тела десантника.
– Нечего мыльцами играть, я не голубой. На вот возьми. – Я протянул ему пачку сигарет.
– Возьми одну, пока Юрка не видит.
Григорий взял сигарету и вышел. Через некоторое время с утренней гимнастики явился Юра.
– Опять Мальборро у Гришки?
– Ну, угостил убогого. – Оправдывался я, – Что жалко?!
– Да нет.
Юра был не жадный парень и привязался ко мне, потому, как мне казалось, во всем, среди этих контузников было легче держать их в узде.
Однажды к нам в палату на место отсутствующего Григория, по причине перекура, медсестра поместила на его койку вновь прибывшего контуженого сержанта десантника из роты разведки. Он весь вздрагивал и лежал на застеленной кровати Григория притихшей скомканной ветошью, собранных кое-как в человеческое тело костей. Рядом у стенки палаты пустовала приготовленная ранее для него койка. Григорий, докуривший Мальборро, вошел в палату и с удивлением обнаружил на своем месте чужака.
– Эй! – с вызывающим возмущением воскликнул, – Это мое место!!!
От этого неожиданного окрика живые кости стали трястись. Пружины кровати завизжали, как раненный зверь. Но вновь прибывший десантник не сдвинулся с места. Григорий с налитыми кровью глазами и со сжатыми кулаками двинулся к лежащему больному с громким командным голосом: – Я кому сказал?! – заорал взбешенный Григорий, – Перебирайся под стенку! Там твоя койка!
– Э – а! А – э! – зашевелился спортивный костюм, издавая не членораздельные звуки, и койка под ним затряслась. Гришка чуть не плача протянул:
– Я тебя сейчас бить буду!
Эти слова на новичка произвели эффект, как от взрыва ручной гранаты. Трясясь, как паралитик, с обезумевшим перекошенным лицом и выступившей пеной на губах, вновь прибывший больной бросился, как молния на громоотвод, на закаленного в боях десантника. От удара этого больного, Григорий полетел в сторону двери и спиной ударился о стену. Отскочив от стены, он упал ниц на пол. На его спину обрушилась штукатурка, обнажая деревянную дранку от потолка до пола. К шевелящейся куче обвалившейся штукатурки, как метеорит бросился паралитик. Десантник вскочил на ноги и завопил петушиным фальцетом: