– А пойдем купаться? – предложила Настасья и, не дожидаясь ответа, скинула сарафан и побежала к воде.
Николашка невольно загляделся на белое тонкое тело Настасьи, но опомнился и отвернулся.
«Вот ведь бесстыжая! – покраснел до макушки Николашка. – Знать меня не знает, а уже купаться голышом зовет. Тьфу, срамота!» Стараясь не смотреть в сторону Настасьи, Николашка бросился домой.
Девчонка засмеялась и крикнула: «Завтра приходи, коли не струсишь!»
Подходя к дому, Николашка увидел, как бабка выметает с порога траву.
«Опять приходили», – вздохнул парень.
Поговаривали, бабка Николашки – ведьма. И хоть доказательств не было, неизменно каждый, кто входил к ним в избу, приносил с собой ветки полыни от порчи. Полынь сыпалась, оставляя на пороге мелкие пахучие шарики. Бабка Феня ворчала, выметая траву из избы. Гостей, правда, было немного, и те приходили строго по делу: то корова тяжело телилась, то коза давала гнойное молоко. Февронья врачевала животных как умела, по-деревенски, руководствуясь прежде чутьем, чем знаниями. Бывало, присядет рядом с коровой, пошепчет что-то, корова мыкнет в ответ. Как будто разговор у них получался. Деревенские посмеивались, но в самых тяжелых случаях продолжали вызывать Февронью.