Терра допила отвар и взглянула на Юрия:
– Дай мне несколько минут. Хоть в порядок себя приведу.
– Я жду за дверью! И не вздумай номер отмочить! Все равно тебя найду и тогда пощады от отца не жди!
– А жених? – спросила Терра. – Это…
– Ждет тебя жених! Все и так в ужасе, а тут еще и твоя выходка!!! Шанталь ревет, а ты…
– Значит, двоих выдают… – прошептала Терра и сделала глубокий вдох. – Выйди. Я оденусь.
Юрий развернулся и вышел, хлопнув дверью. Через минуту в комнату вошла Прокофья. В руках у нее была плотная лента, которую использовали для перевязки раненых.
– Девочка моя, – закачала головой Прокофья, – ногу-то твою совсем «раздуло».
Терра взглянула на лодыжку и поняла, что нога не только отечная, но и синюшная.
– Матушка, принеси мне, пожалуйста, еще отвара, иначе, не дойду.
Прокофья повязала повязку и достала бутыль с мутной бормотухой из-под кровати.
– Девочка моя, как же так… Перед женихом да в таком виде… Я, конечно, охранникам наказала за платьем новым сбегать, но что с лицом-то делать будем?
Терра хлебнула пойла из горлышка трехлитровой бутыли и вытерла рот рукой.
– Дай зеркало, мамуля: на красоту свою дивную погляжу.
Прокофья достала из ящика тумбочки зеркало и вручила Терре. Оценив свою «красоту», Терра погладила пальцами ссадину на щеке и поморщилась.
– Отекла, зараза, – констатировала она и отбросила зеркало в сторону. – Замажь чем-нибудь, мамуля, что б не так видно было.
– А с глазами что делать? Их же совсем не видать!
– Сейчас расхожусь и отек спадет. Лучше дай ленту волосы подвязать. Моя куда-то подевалась…
– Я ее выбросила, – пожала плечами Прокофья. – Еле тебя саму от грязи отмыла. Боже, детка… За что ж тебе это…
– Не мне одной. Да не думаю я, что Антон рад тому, что меня в жены взять придется.
– Антону? – переспросила Прокофья.
– Антону Птахову – младшему из братьев.
– Так он же совсем юнец! – вскинула руки Прокофья.
– Зато на земли его мой папуля руки не прочь наложить. Шанталь за Гелиана выдадут, а я вот и для Антона сгожусь, – Терра хмыкнула.
– Ничего… – покачала головой старая Прокофья. – Ничего, ты у меня умненькая, ты все это переживешь.
– Никуда не денусь, – прошептала Терра. – Придется пережить.
Пока она приводила себя в порядок, в голове крутилась только одна мысль: почему же она ничего не чувствует? Вчера рыдала над своей участью, а сегодня, когда знает, что ей предстоит выйти за зеленого юнца, которого ей никогда не полюбить, она очень спокойна.