Луна на восходе стыдливо спряталась за тучку. Немного посветлело. Серебром отливает овес на поле, изредка протяжно вскрикивает какая-то птица и тишина.
После нескольких передач стаканчика стало как то спокойно. Помню, выплюнул я сухарик изо рта и провалился в теплое, вязкое небытие.
Очнулся как от толчка в бок. Левая лука затекла и свешивалась куда-то вниз. Осторожно я протянул правую руку, и она ощупала такой же край.
Пошевелил ногами и понял, лежу неизвестно где, внизу – пустота!
Вспоминаю, что курс физики в объеме средней школы я знаю на отлично, определим высоту, для чего достаю нож и бросаю его вниз, начинаю считать: «Раз, два, три …. десять!» звука от падения ножа нет. Лежу на высоте метров 500! Легкая паника сменилась ужасом, я вскочил, стукнулся головой о верхний помост и … все вспомнил! Подтянул нож, болтающийся внизу на ремешке, пошарил возле себя ружьишко. Оно, скорее всего, упало вниз.
Луна выплыла почти в зенит и каким-то восторженным, колдовским светом заливала овсяное поле.
Тут метрах в пятидесяти от березы я замечаю спокойно пасущуюся лошадь.
Этого еще не хватало! Спускаюсь вниз, в траве нахожу ружье и стараясь особо не
шуметь подхожу к лошади. Странная лошадь, сидит на задних ногах, чавкает, обсасывает метелки овса!
И тут до меня доходит: «Медведь!».
Ощутив противный холодок по спине, зачем-то ору: «Ты что здесь делаешь!!!».
Медведь, охнув от неожиданности, встал на задние лапы.
Где вы, эксперты книги рекордов Гиннеса?
Метры до березы и вверх по лестнице это расстояние, я преодолел, может секунд за пять и те мне показались вечностью.
Память услужливо подсказала еще один путь к спасению – отбросить от дерева лестницу.
Отдышался, вспомнил про ружьё. Переломил, вложил два заряда с пулями в оба ствола и бабахнул наугад в сторону темной чащи!
«Что! Где! Кто!», заорал с верхнего помоста Георгий Федорович.
Ответом нам был только треск валежника, да испуганное уханье удиравшего медведя.
Прибывший с рассветом Иван Иванович, осмотрев следы, изрек: «Метров на двадцать ты к нему подошел, я так близко никогда бы не рискнул, а вот нервишки у тебя ни к черту, промазать с такого расстояния!»
И поднимая с земли, почти пустой бочонок из-под медовухи, добавил: «Оно может и к лучшему, подраненный зверь очень опасен!»
Прошло много лет, как не брал я в руки ружья. Но с некоторых пор более заядлого и меткого стрелка вам не сыскать. Только в этом году «завалил» я здоровенного лося, в засаде упорно дождался лису, а на прошлой неделе добыл четырех журавлей! Одного срезал в полете, а трех перещелкал на земле.