– Здравствуйте, Людмила Леонидовна! – голос Эйнара звучал на удивление спокойно, и пока мама боролась с охватившей ее растерянностью, парень сходу перешел к сути, – я здесь для серьезного разговора с вами и Виктором Геннадьевичем. Надеюсь, вы меня впустите? Если нет, то мы можем поговорить и на площадке, мне всё равно.
– Мама, дай нам войти, – попросила я остолбеневшую на пороге маму, – сколько нам еще тут стоять?
–Теть Люда, я тоже с ними, – высунулась из-за плеча Эйнара Симка, – не знаю, зачем, но Эйнар захотел, чтобы я тоже присутствовала.
– Заходите, – пропустила нас в квартиру мама, подозрительно покосилась на Эйнара и крикнула из коридора, – Витя, к нам делегация, встречай!
– Какая еще делегация? – проворчал безжалостно оторванный от вечернего телепросмотра отец, – я думал, это Рина со своих курсов пришла.
– Рина-то пришла, только, во-первых, не одна, а во-вторых, не с курсов, – сообщила мама, – иди посмотри, кто к нам на огонек пожаловал. Я так и думала, что они и не расставались, а Рина все это время водила нас за нос. Ну а Сима, получается, ей помогала
– Вот те на! – удивился показавшийся из зала отец и заинтересованно обозрел представшую перед ним картину, -Фима-Фима, как тебе не стыдно взрослым людям головы морочить? Небось, и своим родителям с три короба наврала? Уши бы тебе надрать, как следует! А ты, значит, и есть Ромео доморощенный, по которому наша Джульетта убивается? Звать тебя как, Ромео?
– Здравствуйте, Виктор Геннадьевич! Меня зовут Эйнар Мартис, – хладнокровие парня не подвело, но костяшки его крепко сжатых пальцев предательски побелели, – я прошу вас с Людмилой Леонидовной уделить мне немного времени и выслушать то, что я хочу сказать.
– А не спустить ли мне тебя с лестницы за наглость? – почесал в затылке отец, – благо, есть за что. Откуда мне знать, где вы с Риной эти два часа были? Мы ее на курсы английского отпускали, а оказалось, она к тебе побежала. Нехорошо это, юноша, как считаешь?
– Мы с Риной были на набережной, и Сима может это подтвердить, – от лица Эйнара словно отлила вся кровь, но его голос ни на мгновение ни дрогнул, – мне глубоко неприятны ваши намеки, и Рине, я думаю, тоже, поэтому я и хотел бы с вами объясниться.
– Что ж, разувайся, раздевайся и проходи, раз ты здесь, -разрешил отец, не спуская с Эйнара испытывающего взгляда, – Фима, ты тоже на пороге не топчись …Чего в пол смотришь? Стыдно, небось? Знает кошка чье мясо съела! Эх, ремня бы вам всем троим выписать за то, что родителей ни во что не ставите, совсем совесть потеряли. А ты что встал, как вкопанный, Ромео? Давай сюда свою куртку, и марш в зал. Куришь?