– И кого? – спросила она.
– Катю Резник.
– Нашу Катю?
– Ее самую.
Катерина Резник тренировалась в спортивной секции Минаева около пяти лет. За все время не проиграла ни одного боя. Легко понять, почему ей отдали предпочтение. Для Саши тягаться на вступительных испытаниях с претендентами такого уровня было за гранью возможного.
– А в этом году ты тоже будешь пробоваться? – спросила Арефьева.
– Да. Однозначно.
– Думаешь, в этом году получится?
– Не знаю. Я, конечно, подготовлен лучше, чем в прошлом году. Но этого все равно недостаточно. Тренироваться особо некогда. Впахиваю с утра до вечера. Впрочем, как и все.
Услышав это, Саша сразу испытала неудобство за то, что отбирает у Никиты время.
– Ты можешь отказаться от занятий со мной. Я пойму, все нормально.
– Да брось ты, – широко улыбнулся Панферов, и дружелюбный огонек промелькнул в его карих глазах. – Пару часов с тобой точно ничему не вредят. Главное, чтобы все это было не зря.
– Я понимаю, что я не самый лучший кандидат на службу в гвардии, – запинаясь, ответила Александра, – но точно знаю, что должна попробовать. Следующей осенью я обязательно подам заявку на прохождение отбора в гвардейские формирования. И тренировки, сам понимаешь, мне нужны как никому другому. Твое время точно тратится не зря, – заверила она Никиту.
– Хорошо, хорошо, – успокоил ее Панферов жестом руки. – И все же не могу понять, зачем ты туда рвешься? Объясни мне, что изменится, если ты пройдешь отбор?
– Все, – воодушевленно ответила Саша. – Здесь, в Агломерации, место в гвардии – это лучшее, что можно получить. Билет в другую жизнь. Хорошо платят. Больше, чем ты или я можем получить где-либо. Бойцам гвардии разрешено жить не в гетто, а в лучшей части города. Не в комнате метр на метр, а в апартаментах или даже в своем доме. Это единственное место, где можно общаться со свободными людьми, которые, в отличие от меня, видели другую жизнь. Мне кажется, ради этого всего стоит постараться.
Пока Арефьева говорила, она тщательно следила за реакцией Никиты. Ей хотелось увидеть в его глазах принятие и поддержку. Панферов внимательно слушал, склонив голову набок. Но было ли его молчание обычной вежливостью или знаком согласия, Александра так и не поняла.
– И потом, – подвела итог она, – даже если служба в гвардии – не мое, я все равно не знаю, куда еще я могу податься. Ни одной мысли нет в голове, чем хочу заниматься.