– Нет уж, мне не до кофе. Давайте перейдём к самой сути. Это правда, что моё утреннее шоу закрывают?
Корлин оставил свой компьютер в покое и с виноватым видом посмотрел на неё.
– Увы, так получилось. Давай я тебе расскажу всё, как есть. Ты настоящий боец в радийном деле, надеюсь правильно поймёшь меня. Видишь ли, наши рейтинги стали падать. Такая тенденция продолжается уже несколько месяцев. Мы вынуждены были поменять концепцию вещания и будем расширять формат станции.
– И для этого пригласили «Информеров» с многомиллионными подписчиками.
– Этих блогеров слушают куча народу, они создают серьёзный аудиоконтент. Нам надо увеличивать целевую аудиторию, иначе мы «улетим в трубу». Я ничего не могу поделать, как человек ты меня полностью устраиваешь. Кстати, мы тебе новую авторскую программу придумали: «Вечерние посиделки с Горделиной».
– Поменять три часа эфира на часовой выпуск?
– Пока вот так. – Корлин утёр платком свой вспотевший лоб.
– Что же, вам сверху всегда виднее, – Горделия поднялась со стула, – Я, пожалуй, тоже скажу честно: это было жестко!
– Горделия, постой! – бросил ей вслед Корлин, – на меня Главный редактор надавил, что я мог поделать?
Она остановилась, – Ах вот откуда ветер дует. Я-то сначала подумала, про вашу витиеватую речь…
Главред был человеком новым на «Орбите», сменил недавно своего предшественника, который ушёл на пенсию. Как это обычно бывает с не совсем «профессиональными начальниками», он вдруг ни с того, ни с сего, начал учить её профессии и откровенно придираться по мелочам. В один из таких эпизодов она не выдержала и высказалась по поводу его придирок. Главред больше к ней не подходил, но похоже сегодня настал тот день, когда его холодная месть дошла до цели.
– Ему тоже от меня передайте пламенный привет. Пока Корлин, желаю удачи тебе с «Информерами молодёжи».
– А как же твоя авторская программа? – Корлин выкрикнул, когда она уже подошла к двери.
– Ты же сам отдал эфиру, побольше моего будет. – Горделия начала повышать градус дискуссии и перешла на высокие нотки. – Утреннее шоу – эта передача для меня была делом всей жизни. И теперь вот так: щёлкнуть пальцами и переобуться в воздухе – такие цирковые кульбиты точно не про меня.
Горделия больше ничего не хотела слышать и показательно громко хлопнула дверью. Она зашла к Лариону. Тот сидел в своём кресле и нервно ёрзал по сиденью.