Перед выходом я машинально взглянула на себя в зеркало, и едва переборола желание запустить в свое отражение чем-нибудь массивным. Наверное, если бы я до вечера отмокала в пенной ванне, а прежде, чем лечь спать, с упоением умащивалась сыворотками и кремами, поутру у меня не было бы такой помятой физиономии, но сияющая кожа достигалась полноценным отдыхом, правильным питанием и систематическим уходом, а нескончаемые цейтноты, перекусы чем попало и пренебрежение элементарными косметическими процедурами сроду не способствовали молодости и красоте. Я честно пыталась перехватывать несколько часов сна и не травить организм фастфудом, а в самолете даже внаглую развернула на лице тканевую маску, но безумный ритм, в котором я существовала уже четвертые сутки, мгновенно сводил на нет все мои жалкие потуги. Я попробовала замаскировать темные круги консилерм и ярко накрасила губы, чтобы отвлечь внимание от глаз, но получилось так себе – потухший взгляд, серый цвет лица, чистые, но не уложенные волосы… Одним словом, смотреться в зеркала мне было строго противопоказано, и я утешала себя лишь тем, что успех моего предприятия зависел не от презентабельного вида, а от морально-волевых качеств и толики удачи.
Тем временем поток звонков и сообщений даже не думал иссякать. Искал меня не только шеф, но и зарубежные партнеры. Своим поспешным отъездом из США я сорвала сразу три презентации и продемонстрировала вопиющее неуважение к американским отельерам, дружно ожидавшим, что я буду вдохновенно распинаться о заманчивых перспективах сотрудничества. И ладно бы я просто я уехала – я еще и никого не предупредила об отмене встречи, а это уже выходило за рамки бизнес-этикета и бросало тень на репутацию компании. Учитывая, что наша фирма и так еле-еле держалась на плаву, а камень в огород Нитиевского, похоже, не кинул только ленивый, мой возмутительный поступок выглядел вдвойне бессовестно, и наверняка шеф был вне себя от ярости, когда я вероломно воткнула ему нож в спину. Совсем неудивительно, что Нестор Аронович рвал и метал, но я стискивала зубы и не отвечала на его настойчивые звонки. Я четко расставила приоритеты, и первая позиция в списке никоим образом не касалась работы.
ГЛАВА II
За руль я садилась с некоторыми сомнениями. В принципе, чувствовала я себя вполне нормально – носом не клевала, на ходу не засыпала и непреодолимого желания вставить в глаза спички не испытывала, однако, я боялась, что перегруженный мозг рано или поздно объявит забастовку, вследствие чего я начну злостно нарушать правила дорожного движения и неровен час спровоцирую аварию. Но если мне и посчастливиться не попасть в ДТП, всегда существовала немалая вероятность, что моим крайне подозрительным стилем вождения заинтересуются доблестные блюстители порядка и под предлогом выяснения обстоятельств потащат меня на медицинское освидетельствование в наркодиспансер, а машину и вовсе отгонят на штрафстоянку. И доказывай потом, что ты спиртного даже не нюхала, а твое странное поведение не несет общественной опасности! И хотя я далеко не сторонник поощрения коррупционных схем, без дачи взятки в подобной ситуации черта с два обойдешься, а уж аппетиты у стражей порядка таковы, что малой кровью тут уж точно не отделаешься. Но и ехать на такси, а уж тем более на метро, мне ничуть не улыбалось, и я непроизвольно вздрагивала, с одинаковым ужасом вспоминая как толпы потных сограждан, так и болтающих без умолку водителей. Стремление к комфорту перевесило все контраргументы, и я всё же решила на свой страх и риск воспользоваться личным автотранспортом. Вытрепать себе остатки нервов я еще успею, а сейчас мне было важно сохранять олимпийское спокойствие, а не срываться на бытовые конфликты из-за оттоптанной ноги или несходства музыкальных пристрастий. Если не терять концентрации, не считать ворон на оживленных перекрестках и не создавать аварийных ситуаций, то у меня имелись внушительные шансы избежать неприятных инцидентов, и я искренне надеялась, что сгонять туда и обратно мне сегодня удастся без происшествий.